Книга Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище, страница 4 – Юлия Арниева

Один из них, с торчащими в разные стороны русыми волосами, смущенно переминался с ноги на ногу. Увидев меня, он нерешительно шагнул вперед.

— Хозяйка? — неуверенно спросил он, и голос у него был еще не сформировавшийся, с визгливыми нотками. — Нас отцы послали. Сказали, мебель забрать… ту, что поломали. В починку.

Слова доносились до меня словно сквозь толщу воды. Я чувствовала себя актером, забывшим текст на сцене. Что отвечать? Как себя вести? Я понятия не имела, кто я такая и что это за заведение. Хозяйка, они называли меня хозяйкой. Значит, эта таверна… моя?

Неловкая пауза затягивалась. Подростки с недоумением переглядывались, а я все стояла в дверях, не находя слов. Наконец, решив, что молчание лучший выход, я просто отступила в сторону и распахнула дверь пошире, впуская их в зал.

Они неуклюже прошмыгнули мимо, с любопытством оглядывая погром. Их взгляды были полны мальчишеского интереса, а не вины или сожаления, как у их отцов. Для них это было скорее приключением, чем наказанием.

— Ого, как тут все разломали! — восхищенно прошептал один, самый младший, с едва пробивающимся пушком на щеках.

— Тихо, Торин, — одернул его русоволосый. — Работать надо, не болтать.

Переговариваясь на низком, рокочущем языке они принялись за дело. Один начал собирать крупные щепки от расколотого стола, складывая их в аккуратную кучку. Двое других сообща попытались поднять перевернутую скамью с массивными резными ножками.

Я не могла на это смотреть. Весь этот абсурд был мне не по силам. Каждое движение подростков, каждое их слово напоминали о том, что я сошла с ума.

Развернувшись, я поспешно вернулась на кухню, в ее относительную тишину и полумрак. Здесь было спокойнее, безопаснее. Паук по-прежнему не шевелился, притворяясь куском металлолома на дне таза. И я старательно не смотрела в его сторону.

Чтобы отвлечься, мой взгляд скользнул по стенам кухни. Полки, заставленные глиняной утварью. Старый очаг с закопченной трубой. Связки сушеных трав под потолком, я даже узнавала некоторые из них: розмарин, тимьян, что-то похожее на шалфей. И тут я заметила простую деревянную дверь в дальнем углу кухни. Раньше я ее не видела, она была скрыта в тени от нависающей балки.

Любопытство оказалось сильнее страха. Повинуясь внезапному порыву, я подошла к двери и осторожно толкнула ее. Она легко поддалась, открывая взору узкую, крутую лестницу, ведущую наверх, в темноту.

Всего на секунду задумавшись, я шагнула в проем и начала подниматься. Ступеньки скрипели под ногами. Здесь пахло иначе, не едой и сыростью, а сухим деревом, пылью и чем-то еще, неуловимо знакомым… машинным маслом?

Лестница вывела меня в небольшой коридор. Здесь было светлее благодаря окошку под потолком, через которое пробивались тусклые лучи. На втором этаже располагалась жилая часть дома — это было очевидно. Три двери, ведущие в разные комнаты.

Я толкнула первую дверь и оказалась в спальне. Комната была аскетичной, но не бедной. Большая, грубо сколоченная кровать, застеленная простым серым одеялом из плотной шерсти. Подушка была взбитой, кто-то здесь спал совсем недавно. У стены стоял платяной шкаф из темного дерева, рядом простой стул. На нем лежала мужская одежда: грубая льняная рубаха, кожаный жилет, штаны из плотной ткани. Все чистое, но поношенное.