Онлайн книга «Светоч Йотунхейма»
|
В доме матери нет, искать ее больше негде… она там, под тем курганом… в резной повозке с двумя мертвыми лошадьми, что увезли ее в Хель… Осознав это, Рагнхильд наконец разрыдалась от невыносимого чувства потери – и обиды. Хотелось кричать во весь голос, чтобы боги услышали, какая несправедливость здесь совершилась. Если бы не ее злополучное исчезновение, Тюррни была бы жива! А пока она блуждала по Йотунхейму, ее мать умерла, а она с ней даже не простилась! Сигурд вошел в дом вслед за Рагнхильд и обнял ее. Она прижалась к его плечу, вдохнула знакомый запах и разрыдалась еще пуще. Мир принимал привычные очертания, больше она не сомневалась, что вернулась домой – но как ужасно изменился сам дом! В месяц жатвы, отец сказал? Вспомнился пронзительный холод равнины, жухлая трава и желтые листья на кустах… – А сейчас… сейчас… – задыхаясь, пробормотала Рагнхильд. – Сколько… как долго… – Тебя не было полгода, дорогая моя девочка! – Сигурд гладил ее по голове, и радуясь, что хотя бы дочь вернулась, и заново переживая их общее горе. – Сейчас «осенний месяц». Так ты провела это время… в Йотунхейме? Прядь 47 Близился «кровавый месяц», когда во всех усадьбах забивают лишний скот, заготавливают мясо на зиму и отмечают ее приход обильными пирами. Хальвдан собирался встречать этот праздник в Вестфольде, в усадьбе Сэхейм – исконном владении их рода, где жил еще Гудрёд Охотник. Из Согна они с Рёгнвальдом вместе прибыли сюда морем, но задерживаться Рёгнвальд не хотел: торопился скорее попасть в Хрингарики, для чего ему нужно было проплыть еще дальше к вершине фьорда. В Сэхейме он провел лишь несколько дней, нужных для поправки кораблей и пополнения припасов. – К чему так спешить, задержись, – уговаривал его Хальвдан. – Отметим вместе Зимние Ночи, а потом тронемся к Сигурду Оленю. Я бы охотно поехал с тобой… – В Вестфольде должен остаться хотя бы один из нас, как на Зимние Ночи, так и на Йоль! – возражал Рёгнвальд. – А я надеюсь на осенних пирах справить свадьбу. Привезу сюда мою молодую королеву, и вместе отметим Йоль. – Едва ли я буду здесь на Йоль. Зимой мне придется объезжать земли, собирать дань. А хотелось бы увидеть дочь Сигурда. Хальвдан говорил это вроде бы спокойно, но Рёгнвальду чудилась насмешка в голосе дяди, и это его тревожило. – Ты ее уже видел! – сурово напомнил он. – Думаю, тебе не стоит больше с ней встречаться, пока она не стала моей женой. – Ты напрасно беспокоишься, – почти отечески увещевал Хальвдан, но Рёгнвальд чуял притворство в этой отстраненности. – Она ни разу не видела моего лица и не сможет обнаружить подмену. – Чтобы она не обнаружила подмену, ты должен отдать мне это! Рёгнвальд указал на перстень с тремя самоцветами, что Хальвдан носил на мизинце. Это украшение появилось у него после возвращения из Йотунхейма, и Рёгнвальд сразу его узнал – он не раз видел этот перстень на пальце Рагнхильд, когда гостил в усадьбе Сигурда. «Ты и впрямь встречал ее!» – вырвалось у него, когда он впервые заметил перстень. «Конечно, – даже с удивлением ответил Хальвдан. – А ты думал, я тебе тут лживые саги плету?» «Она сама дала тебе? Это залог?» «Да, она сама дала его мне на прощание и сказала… что узнает спасителя по этому перстню». Этот разговор происходил в ту же ночь, когда Хальвдан, исчезнувший на полгода, появился из кургана своей покойной жены и вновь предстал перед изумленной дружиной. В то время Хальвдан, обрадованный благополучным возвращением и гордый успехом, рассказал племяннику все как было, показал и меч Губитель Тьмы, и перстень. Только когда Рёгнвальд протянул руку и сказал: «Ты ведь отдашь мне его?», Хальвдан понял, что расставаться с перстнем ему вовсе не хочется. «Пусть он еще побудет у меня, – ответил он тогда. – Мне приятно его видеть и вспоминать свои подвиги… иначе я подумаю, что все это мне приснилось! Я отдам его тебе позже, когда ты соберешься к Сигурду Оленю». |