Книга Светоч Йотунхейма, страница 167 – Елизавета Дворецкая

С тех пор прошло более десяти лет, но Хальвдан, хоть и приобрел еще несколько областей, каждый год проводил тот или иной праздник в Вингульмёрке, чтобы не терять связи с его жителями и говорить с богами от их имени.

Сюда Хальвдан и отправился из Сэхейма, проводив Рёгнвальда в Хрингарики к Сигурду Оленю. Жил он с дружиной в усадьбе, которая когда-то принадлежала королеве Альвхильд, но прежнюю хозяйку Хальвдан знать не мог: он родился через год после ее смерти, заставившей Гудрёда искать другую жену. С Хальвданом было три десятка дружины, и еще столько же собралось окрестных бондов и херсиров на праздник Зимних Ночей. Гости, уже знавшие, что конунг лишился жены, намекали: всем хорош наш пир, жаль только, что нет хозяйки, полноправной «госпожи медовой палаты», чтобы подавать конунгу рог с медом для возлияния богам и угощать гостей. Хальвдан конунг был весел, благодушно отвечал, что он еще не стар и надеется к следующей зиме обзавестись такой хозяйкой – а может, даже и к Йолю. Не подавая вида – люди же хотят как лучше, а королева и правда нужна, – этим намекам он не радовался. Собственные его мысли вращались вокруг того же дела. Хальвдан надеялся, что поездка в Вингульмёрк отвлечет его от образа Рагнхильд, но просчитался. Именно на пиру так важна королева, а теперь он знал, кого хочет на этом месте видеть. Рагнхильд дочь Сигурда, Светозарная Рагнхильд, как он называл ее про себя, в светло-желтом шелковом платье, с золотыми украшениями на шее, на руках, на груди, какой он видел ее в доме Микиль-Тролля… Сегодня ее особенно не хватало. Будь она сейчас с ним, все просветлело бы кругом, даже промозглый ветер начала зимы стал бы нипочем. В его доме жило бы собственное солнце, излучающее тепло и свет – как в медовой палате, так и в его спальном чулане. Хальвдан не мог и вообразить большего блаженства, чем укрыться с ней вдвоем теплым куньим одеялом от холода внешней тьмы. И пусть в Среднем Мире ее руки не светятся – до самой смерти он будет помнить тот миг, когда на крыльце домика Матушки Идис она протянула ему руки, он взял их в свои и увидел мягкое сияние, будто она окунула их в солнечные лучи.

Тоска по Рагнхильд овладевала Хальвданом, и крепкий мед не помогал ее прогнать. Ранее, пока с ним оставалась ее кольцо, он ощущал связь с ней и просто ждал новой встречи. Теперь, когда с кольцом пришлось расстаться, Хальвдана одолевали черные мысли. Что если Рёгнвальд как-то сумеет провести ее и набиться в мужья? Рагнхильд – девушка умная и проницательная, твердая духом, в этом он убедился, общаясь с ней в Йотунхейме. Он не верил, что она спутает их с Рёгнвальдом, поддастся на обман. Но мрак и холод первых ночей долгой зимы поглощали надежды, и даже Хальвдану стоило труда отгонять уныние.

Снег еще не выпал, но листва облетала, землю покрыл иней. Вечером, выйдя подышать, Хальвдан обнаружил, что небо залито ровным тускло-зеленым светом, – и вздрогнул. Наступала зима, и Йотунхейм вторгался в Средний Мир.

Но, вернувшись в палату, где жарко пылал огонь в очаге, горели светильники на длинных столах, уставленных блюдами и заваленных костями от жертвенного бычка, Хальвдан снова была весел, требовал меда, песен и плясок. Конунг никогда не должен показывать людям уныния, как солнце не может потускнеть, иначе он не конунг.