Книга Светоч Йотунхейма, страница 35 – Елизавета Дворецкая

Сигурда и Тюррни домочадцы с гостями встретили радостными криками, принялись расспрашивать.

– Давайте уже сядем и начнем есть! – кричал молодой конунг, продираясь сквозь ликующую толпу к своему месту и волоча за руку утомленную жену. – Я голоден, как три черных злых медведя!

Вот наконец мясо было разрезано и роздано, кубки и чаши налиты: выпили за Одина, потом на Фрейра и Тора, потом за конунга и его молодую жену. Утолив голод, Сигурд принялся рассказывать об их приключении, но рассказывать оказалось почти нечего. Ну, бедняцкий домик, женщина родила ребенка… Гораздо дольше он пытался сообразить, где же находится это место, но так и не смог.

– Ну а что же она дала тебе в благодарность? – с любопытством спросила старая королева Аслауг, мать Сигурда. – Ты не посмотрела?

– Вот это! – Тюррни выложила на стол довольно большой сверток грубой шести, грязной и местами закопченной. – Здесь какая-то одежда, она так сказала. И сказала, что если я буду ее носить, меня не коснутся злые чары и дисы будут оберегать меня.

– Хотела бы я увидеть это диво! – усмехнулась Аслауг. – Надо думать, со времен Форн-Йотуна не видали платья из столь хорошо выделанных крысиных шкурок!

– Или из столь хорошо вычесанной медвежьей шерсти! – засмеялась другая женщина.

– Может, там башмачки из лягушиной кожи!

– Накидка из паутины!

Под общий смех Тюррни осторожно развернула грубую ткань. И удивилась: уж это не крысиные шкурки. Кто бы ожидал найти такую вещь в закопченном бедняцком домишке!

Аслауг приподнялась, чтобы лучше видеть, подалась вперед… и вдруг вскрикнула. Но не насмешливо, а с изумлением и даже страхом.

– То самое платье! – вскрикнула она. – То самое, я его помню!

На столе перед Тюррни лежало платье из светло-красного миклагардского шелка, с широкой желтой отделкой и вышивкой багряными и золотыми нитями – свадебное платье йомфру Мальфрид.

Пока Рагнхильд возле тролльборга рассказывала Хаки семейные предания, в усадьбе уже поднялась суета. Дождавшись урочного часа пробуждения, королева Тюррни подняла крик: пропала ее дочь! Вслед за ней стали кричать и причитать прочие женщины; пошли в медовый зал, где Сигурд конунг уже сидел на почетном сидении, при мече, с обрядовым священным молотом на коленях, со шлемом и щитом на приступке, и старательно хмурил брови. Красная рубаха, отделанная вышитыми полосами синей шерсти, светлые волосы, красноватое лицо с золотисто-карими глазами и рыжеватой бородой, высокий рост и мощное сложение – он подходил на должность древнего конунга и великана Торри, как нельзя лучше. Позади его сиденья, украшенного искусной сложной резьбой, стену украшал тканый ковер в красных, белых желтых, зеленых и розовых тонах, с изображением шествия у священной рощи, битвы и пира в Валгалле, и на этом фоне Сигурд выглядел настоящим обитателем божественных палат.

– Отчего ты так расстроена, жена моя? – спросил он Тюррни.

– Великое горе случилось в твоих палатах, о Торри! – отвечала королева, заламывая руки. – Исчезла Гои, твоя единственная дочь! Никто не знает, куда она делась, но следует думать, что ее похитил какой-нибудь коварный йотун!

– Это и впрямь большое несчастье! Однако рано горевать: ведь у нас есть два прекрасных сына, Нор и Гор. Где они, пусть их позовут.

В эти мгновения у обоих, Сигурда и Тюррни, защемило сердце, хоть они и старались этого не показать. У них и правда, как у Торри когда-то, было изначально два сына. Но Рагнар, их первенец, умер, когда ему было всего пятнадцать лет. И теперь, чтобы обеспечить «поиски Гои», им приходилось выбирать товарища для Гутхорма из посторонних: обычно выбор падал на того, кто наилучшим образом проявил себя в осенних состязаниях парней. В нынешнем году это был Агнар, сын Грима бонда с хутора Козья Поляна – рослый длиннорукий парень с продолговатым обветренным лицом, по сравнению с которым желтоватые волосы казались совсем соломенными. Ему предназначалось изображать Гора сына Торри. Второго брата представлял Гутхорм.