Книга Сошествие в Аид, страница 127 – Хейзел Райли

Сердце на миг замирает. И я чувствую себя дурой. Не должна я так реагировать. Да, мило. Но Хайдес всё равно придурок. Что за смысл в таких жестах, если потом он ведёт себя как свинья?

Я быстро хмурею:

— Очень мило с его стороны.

Аполлон вздыхает и ставит тарелку на стол. Она и пяти секунд не простояла: рука Лиама её перехватывает, и он хватает кусок рукой, запихивая половину в рот. Зрелище мерзкое, но, обернувшись к Гермесу, я вижу, что он делает то же самое.

— Хейвен, мой брат… особенный, — продолжает Аполлон.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю себе под ноги:

— Да, особенная сволочь.

Он улыбается:

— И это тоже. Но когда дело доходит до… проявлений любви, к нежности, он не очень. Никто никогда не учил его, что это такое. Он родился у матери, которая его ненавидела. Он не знал, что такое родительская привязанность. В отличие от нас. Да, нас всех усыновили, но у нас были семьи, раньше. Мы знаем, что значит получать и дарить тепло. Хайдес — нет. Он никогда этого не получал. Даже когда мужчина по имени Кронос и женщина по имени Рея забрали его из приюта, где к нему относились как к блохе.

Сердце сжимается. Я никогда не задумывалась, что Хайдес с рождения очутился в приюте.

— Это его не оправдывает, — шепчу… правда, как-то неубедительно.

Он кивает:

— Конечно. Но это даёт ему скидку. Он не нарочно. Представь: когда мы закончили торт, он пригрозил вырвать мне глазные яблоки, если я хоть кому-то скажу, что испёк его он.

Я смотрю поверх его широких плеч — туда, к скамейке. Хайдес всё ещё там. И даже если темно, а нас разделяет приличное расстояние, я знаю, что он смотрит в ответ. И вся моя злость… исчезла. Ушла. Забылась. Я уже и не помню, чего я на него так взвилась.

Знаю только одно: торт прекрасный и на вкус, и на вид, и Хайдес поднял брата в четыре утра, чтобы тот дал ему мастер-класс, — лишь бы устроить мне сюрприз на день рождения.

Мне не нужно говорить Аполлону, что я собираюсь сделать. Он сам отходит, и я быстро прохожу мимо, прямо к Хайдесу. Кто-то окликает — кажется, Ньют, — но я не отвечаю.

Каждый шаг, приближающий меня к Хайдесу, добавляет сомнений в правильности моего решения. И всё же, когда мы оказываемся на расстоянии взгляда, на его лице нет и следа прежней злости.

— Чего тебе?

Как будто и не было. Двух слов хватает, чтобы я развернулась на каблуках. Но чья-то рука обхватывает мой запястье. Хайдес тянется ко мне. Привлёк внимание — отпускает. Откидывается на спинку скамейки и кивает на свободное место рядом.

Я опускаюсь с усталым вздохом:

— Ты невозможный, ты в курсе?

— Вкусный был торт? — выпаливает он. В голосе — напряжение. Если бы я не знала, что пёк он, я бы удивилась, почему ему так не всё равно.

— Офигенный, — шепчу. — Спасибо.

Он резко поворачивает голову. Я не решаюсь ответить взглядом — гляжу вперёд.

— Аполлон может быть идиотом, но на кухне у него не бывает провалов.

— Ага. Хотя этот торт намного вкуснее того, шоколадного, который мы делали вместе, — решаюсь я.

Хайдес застывает на пару секунд, потом наклоняется ко мне, ловит мой взгляд — и я позволяю. Он так горд, что у меня сердце трескается пополам.

— Ты правда так думаешь? Ну, облака из сливок, честно, могли бы получиться лучше. И ему пришлось переделывать три раза, пока вышло как надо, но…

Я тихо смеюсь: