Книга Сошествие в Аид, страница 157 – Хейзел Райли

Мы идём молча. Но Хайдес долго молчать не умеет, так что не удивляюсь, когда он заводит разговор:

— Вообще-то то, что двое не влюблены, не значит, что им нельзя спать вместе. Ты сдашься. Первая. Будешь умолять меня заняться с тобой сексом, Хейвен.

Я зеваю и поправляю лямку рюкзака:

— Уверен?

Сначала он полон решимости, потом даёт слабину и фыркает:

— Нет. Сдамся первым. Сдамся через три… две…

— Хайдес! — не удерживаюсь от смеха.

— …одна. — Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе. — Займись со мной сексом, Хейвен Коэн.

Проходит пара секунд тишины — реакция нулевая, — и он кривит рот:

— Если скажу по-гречески, прозвучит более чарующе?

Нет, но мне хочется, чтобы он старался как последний идиот.

— Возможно. Попробуй.

— Se thélo tóso polý, — шепчет. («Я хочу тебя до безумия.»)

Его горячее дыхание касается моих губ, и я залипаю на его полные розовые губы. Воспоминание об их вкусе рубит мне мозг.

Я перестаю думать. Хайдес мгновенно это считывает — прижимает ещё сильнее, ладонь скользит куда угодно. Он ждёт, что первый шаг сделаю я, что я его поцелую. А я не хочу. Но не уверена, что выдержу долго. Почему это так сложно? Почему нельзя один раз просто раздвинуть ноги и повеселиться? Нет же, мне подавай чувства, конечно.

— Я жду, когда ты меня поцелуешь, — бормочет.

— Знаю.

— Ты поторопишься или мне продолжать говорить по-гречески?

Мы одновременно улыбаемся — и обе улыбки звенят от напряжения.

— Эй, ребя… — раздаётся знакомый голос. Я подпрыгиваю и вижу лицо Лиама. Он смотрит на нас так, будто перед ним два призрака. — О. Э… Я вам помешал?

Я не успеваю перебить ответ Хайдеса:

— Да. Проваливай.

Я бью его по руке. У Лиама вид потерянный.

— Лиам, привет, всё окей? — выдавливаю беззаботный тон.

Лиам таращится вниз — ровно туда, где рука Хайдеса всё ещё держит меня за талию. Он бледнеет. Настолько, что вмешивается даже Хайдес:

— Он сейчас ласты склеит или что? Лиам, ты в норме?

Тот кивает, с заметной задержкой:

— Да, думаю, да. Просто немного… задуплил.

Я пытаюсь отойти от Хайдеса, но он лишь сильнее прижимает меня к себе и ухмыляется:

— Поменяй «т» на «д» — и соглашусь.

Лиам выпускает кончик языка и делает своё фирменное умное лицо:

— Затуплил?

Я вздыхаю. Впервые болела за него. Высвобождаюсь из провокационных объятий Хайдеса и хлопаю Лиама по плечу:

— Увидимся на обеде, ладно? Если увидишь Ньюта…

— Ты никогда не была здесь с Хайдесом на грани поцелуя, всё понял, — бормочет он как попало, машет нам и уносится скорым шагом.

Хайдес открывает рот, но я останавливаю его пальцем:

— Нет. Тихо. Ты ужасен. Я — в комнату. Делай что хочешь.

Мне следовало бы обижаться, но, кажется, я ещё никогда так не веселилась с Хайдесом, как сегодня. Он делает вид, что «зашивает» себе губы, и жестом указывает направление к общежитию. Похоже, хочет проводить — в этом нет ничего предосудительного. Пусть.

Мы больше не говорим. Время от времени наши руки задевают друг друга, и у меня идут мурашки по коже. Напряжение, между нами, такое густое, что я с трудом верю, будто могу так к нему тянуться. Где это было месяц назад? Я замечала, как меняется наша динамика, но теперь рядом с ним находиться почти невозможно. Словно первый поцелуй открыл Ящик Пандоры. В мифе там все беды мира. В нашей версии — вся сдержанная страсть, фрустрация, злость, ревность, неспособность довольствоваться малым. И всё же на дне ящика, по легенде, осталась ещё одна вещь. Надежда. Если хорошенько поискать, возможно, найдём её и мы.