Книга Сошествие в Аид, страница 156 – Хейзел Райли

— В тот вечер, на открытии Игр, когда мы играли в Голую правду, Афина спросила, хочу ли я увидеть тебя голой. Я ответил «нет», и детектор не показал лжи.

— Я помню. — Но к чему он ведёт?

— Я сказал «нет», но это была полуправда. Я хотел. Но на моих условиях. Первое: чтобы это я снимал с тебя одежду, а не ты сама. Второе: чтобы это было не ради игры. И третье, самое важное: чтобы не было никого рядом. Я хотел быть единственным. Единственным, кто тебя увидит. Единственным, достойным поклоняться твоему телу.

Между нами падает тишина. Хайдес гладит меня по щеке с той редкой нежностью, на которую способен. Убирает волосы за ухо, задерживает взгляд на губах и целует снова — без языка. Потом посасывает мою нижнюю губу, как я делала в ту ночь с фруктами.

Я глупо стону.

— Хайдес…

— Я не могу сказать, что люблю тебя, — признаётся он. Его губы скользят по линии моей челюсти и находят шею. Я прижимаю его ближе, подсказывая двигаться вниз. Он понимает. Задирает платье. Снова оголять мою грудь. Я почти обнажена, прижатая между его телом и полкой. Его губы скользят по моему левому соску, обжигая каждое касание.

— Не знаю, что чувствую к тебе, Хейвен. Разрушающее влечение? Да. Привязанность? Возможно. Иногда скучаю? Да. Когда слышу твоё имя из уст брата — меня выворачивает? Сильно. Могу обещать, что после секса захочу тебя снова? Нет. Могу обещать, что влюблюсь? Тоже нет. Я не могу это назвать, не могу понять. Хотел бы быть другим. Но я такой.

Я глотаю слёзы. Он прав. Это не его вина.

— Ты мне и таким нужен. — Я провожу пальцами по его шраму и целую. Раз. Два. Три. — Но я не могу лечь с тобой в постель, если ты не уверен, что чувствуешь что-то большее, чем похоть, ревность и некое подобие… привязанности.

Хайдес чуть отстраняется. Платье падает, закрывая меня.

— Не можешь? — повторяет он.

Я качаю головой.

Мы смотрим друг на друга. Я сползаю с него, встаю на ноги — уже гораздо устойчивее. Хайдес теряется в своих мыслях; не знаю, позвать ли его обратно или оставить.

Наконец он выдыхает:

— Пожалуй, ты права.

— Что?

— Я всё ещё хочу до безумия переспать с тобой. Но понимаю, что ты сказала. Это больно. Но это правильно. И я это принимаю.

Я улыбаюсь. Только губами. А где-то внутри я надеялась на другое.

— Когда ты говоришь «никакого секса»… — тянет Хайдес. Он стоит в стороне, боком ко мне. Я снова натягиваю снятую одежду. — Ты имеешь в виду и «никаких поцелуев» тоже?

Как же мне хочется сказать «нет». Хочется, чтобы он снова схватил меня за лицо и поцеловал. Чтобы я сама его об этом умоляла. Но я шепчу:

— Никаких поцелуев.

Ему больно. И он даже не скрывает. Я надеваю туфлю, а он вдруг спрашивает:

— А задницу я ещё могу трогать?

Я замираю.

— Нет.

— Уверена? Подумай секунду.

— Нет.

— Ладно.

Я выхожу к нему, готовая вернуться к столам, собрать вещи и уйти в комнату проклинать себя. Он хватает меня за запястье крепко:

— Но я всё равно хочу тебя целовать, — говорит с обидой ребёнка, которому отобрали игрушку.

Я смотрю на него с улыбкой. Он снова из парня, подарившего мне оргазм у книжного шкафа, превращается в привычную инфантильную Диву.

— Может, тебе просто хочется поцеловать кого-то. Здесь полно девчонок, готовых это сделать.

Он хмурится, будто я сказала кощунство:

— Я даже не смотрю на других.

Что-то внутри меня сдвигается. Но я давлю это чувство. Мы идём дальше. Через пару секунд он сдаётся, убирает книги и следует за мной. Мы выходим из библиотеки, избегая взгляда дежурной за стойкой. Просто киваем в знак прощания.