Книга Сошествие в Аид, страница 26 – Хейзел Райли

Он снова становится серьёзным.

— На твоём месте я бы не продолжал этот разговор. Не думаю, что ты справишься с разочарованием.

Я скрежещу зубами. Уже сама не переношу даже звук его голоса. Делаю прощальный жест и ухожу в сторону, откуда пришла.

— Хейвен.

— Чего тебе ещё? — рычу я.

Он отталкивается от стены и идёт ко мне неторопливой походкой.

— Подумай. Что лучше: тот, кто не предупреждает тебя об опасной игре и потом из-за чувства вины останавливает её? Или тот, кто сразу говорит о риске и советует не ввязываться? — бормочет он.

Он возвышается надо мной, склонив голову так, чтобы смотреть прямо в глаза. Его зрачки — омут серой магнетики. И именно в этой близости я понимаю, почему прибор показал ложь, когда я сказала, будто в нём нет ничего, что мне нравится. У него потрясающие глаза.

— Молчание — знак согласия, — бурчит он. — Хорошенько думай над своими выборами, Хейвен. Одного золотого яблока хватило, чтобы разжечь Троянскую войну. Совсем немного нужно, чтобы оказаться в дерьме.

При чём здесь теперь война?

И как так вышло, что роли поменялись? Это ведь я собиралась уйти, оставив его одного. А теперь уже он разворачивается и уходит, подставив мне спину.

— Если я приму вызов Афины, — кричу ему вслед, — и игра обернётся для меня катастрофой… ты остановишь её?

Он не колеблется ни секунды.

— Нет.

Глава 6

Самый солнечный из богов

Образ Аполлона издавна окружён сиянием света и блеска, как у самого солнца. Юный и прекрасный, с мягкими и утончёнными чертами, он воплощает гармонию, музыку и искусства.

Барабаню пальцами правой руки по бедру, стоя в очереди к стойке кафетерия. Глаза прикованы к входным дверям. Как и у всех здесь, впрочем. Только никто не признается.

Уже два дня Лайвли появляются здесь порознь. Афродита и Гермес — вместе. Хайдес — один. Я даже пробовала подойти к нему, но ещё до того, как успела придвинуть стул, он выгнал меня.

А вот Афины и Аполлона вообще не видно. Никто их не встречал в Йеле со дня открытия Игр.

— Может, они подрались, — говорит Лиам. — И один убил другого.

— Это довольно тупая гипотеза, Лиам, — отвечает Джек, разглядывая витрину с сэндвичами.

— А по-моему, тупо, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, — парирует он. — Вы разве не считаете? Почему Земля должна делать всю работу? Только потому, что она женщина, а Солнце мужчина? Ей и так приходится вертеться вокруг своей оси, зачем заставлять ещё и кружить вокруг Солнца?

Я не могу не уставиться на него. В голосе — чистое изумление:

— Удивительно слышать это именно от тебя.

Лиам долго смотрит на меня, серьёзно кивает. Потом вскакивает:

— А вы заметили мою футболку? Я купил её у бездомного в Мадриде три года назад. Жаль, он оказался наркоманом. И в аэропорту на меня набросились собаки — на ткани ещё остались следы кокаина. — Он вздыхает. — Наверное, стоило постирать.

Я прыскаю. Джек явно давится смехом, только чтобы не поощрять Лиама в его бреднях. Очередь двигается, и вот уже почти наш черёд.

— О, смотри, — оживляется моя соседка по комнате. — Есть любимый сэндвич Ньюта: курица, салат и помидоры. Возьму ему.

Лиам что-то отвечает, но я вываливаюсь из разговора на пару секунд. Улыбаюсь про себя, понимая, что даже я не знаю, какой сэндвич любит мой брат. А Джек — знает. Надеюсь, это не тот случай, когда «друзья слишком близкие, чтобы остаться просто друзьями».