Книга Сошествие в Аид, страница 272 – Хейзел Райли

Перед глазами проходит вся моя жизнь. Каждый наш с отцом и Ньютом шаг, каждая жертва. Каждая разбитая и заклеенная обувь, каждый раз, когда еды в холодильнике не хватало на всех, и кто-то делал вид, что не голоден. Каждая ночь на узкой кровати, прижавшись к Ньюту, с мечтой когда-нибудь иметь свою собственную. Каждый день за учебниками — с надеждой на стипендию и карьеру. Каждое желание, загадочное шёпотом где-то на задворках сознания — потому что мне было стыдно хотеть большего.

И всё это я вижу, не отрывая взгляда от Хайдеса. Вспоминаю каждую прошедшую минуту — и смотрю на того, с кем хочу прожить все будущие. Тщеславного парня с идеальной укладкой, который стоит передо мной на коленях и смотрит глазами, полными любви. Парня, которого никогда не любили и не выбирали, — и который всё ещё ждёт, что это сделает кто-нибудь один.

И я его люблю.

Я выбираю его. Сегодня. Вчера — когда он делал мне больно. В самый первый день, когда мы познакомились, — когда он оставил мне в руку надкусанное яблоко. И завтра. Я уже знаю, что выберу завтра.

— Я отказываюсь от денег, — говорю громко, чтобы слышали все. — Я снимаюсь. И ухожу без приза.

Кронос молчит. Может, ждёт, что я передумаю; а может, решил, что я слабая и не умею идти до конца. И вдруг — с ужасом — я вижу, как он запрокидывает голову и разражается смехом. Грохочущая, оглушительная, слезящаяся истерика прокатывается по залу, оставляя на лицах изумление.

Он смеётся до слёз и не утруждает себя вытирать их. Самое мерзкое — у Кроноса нет суровых черт. Лицо располагающее, создано для приветливых выражений. В этом и беда: именно они делают его пугающим.

— В который раз, Хейвен Коэн, ты доказываешь, что у тебя неверная фамилия, — говорит он. — В который раз ты доказываешь, что должна быть Лайвли.

У Хайдеса округляются глаза. Мне чудится, что я ослышалась.

— Ох, не делай это лицо, — издевается Кронос. — Ты всегда была наша. Всегда — моя. С первого момента.

Я отшагиваю. Становится страшно. Тем более что страшно и Хайдесу — а значит, всё катится в тартарары.

— Ты несёшь чушь.

Кронос суёт руку во внутренний карман и вытаскивает то, что похоже на фотографию. Держит к себе.

— Всё предельно логично, просто ты этого пока не понимаешь. Дай объясню. Ты не против?

— Нет, — рычит Хайдес. Пытается встать, но Кронос одной ладонью вжимает его обратно на колени. — Ты же говорил… — он захлёбывается воздухом. — Говорил, что, если я оттолкну её и мы повторим этот тупой бой, вы оставите её в покое! Таков был уговор!

Кронос глядит сверху вниз, как на надоевшее насекомое. Скучающе, раздражённо.

— А я-то думал, что выбрал умных. Я солгал — очевидно. Я знал, что ты согласишься и выжмешь из Хейвен всё до ненависти. Свободной от чувств, ей будет легче уговорить себя стать одной из нас.

Моя челюсть готова стукнуться о настил.

— Ты — моя Артемида, — шепчет Кронос, хрипло и низко, как липкой ладонью по щеке. Его взгляд пронзают насквозь. — Богиня охоты, луны и дикости. Сестра Аполлона, бога Солнца. Две стороны одной медали. Сильная женщина с серебряным луком, любимица ночи и её светила. Диво.

— Очень надеюсь, что нет. Потому что Аполлона я целовала.

Как только я это говорю, Хайдес испепеляет меня взглядом. Возможно, не лучшая реплика.

Кронос ходит кругами, всё ещё с этой бумагой в руке. Машет ею, будто пустяком, но нутром чувствую — там главное.