Книга Сошествие в Аид, страница 67 – Хейзел Райли

Я остаюсь стоять, вслушиваясь в звук захлопнувшейся двери. Даже когда он стихает, эхо будто гремит в моей голове.

Я матерюсь вслух и стремительно врываюсь обратно в спальню. Хватаю первую попавшуюся футболку, натягиваю через голову, затем чёрные «Конверсы» и вылетаю в коридор.

Догнать Хейвен легко. Она тащится, как хромой ленивец, и с этим хаосом на голове выделяется издалека.

Я хватаю её за плечо, она вздрагивает и пытается двинуть мне локтем. Когда оборачивается и видит, что это я, морщится с отвращением:

— Чего тебе ещё?

— Не смей меня судить.

Она вскидывает брови, нисколько не впечатлённая. И правда, мог бы придумать что-то более эффектное. Под давлением я всегда туплю.

— А я и сужу. Есть что возразить?

Я открываю рот, но слова не выходят. Она ухмыляется, уверенная, что выиграла наш мини-спор, и выдёргивает плечо из моей руки. Продолжает путь.

Я иду за ней автоматически, даже не успевая обдумать.

— Оставь меня в покое! — кричит она.

Студенты, блуждающие по Йелю, оборачиваются с любопытством. Я чувствую, что если ещё один на меня так посмотрит — я точно сорвусь.

Хейвен, вместо того чтобы свернуть к общежитию, выходит в сад. Небо затянуто, вот-вот польёт. Порывы ветра заставляют пожалеть, что я надел только футболку.

— Хейвен, чёрт возьми!

Она останавливается. Ветер бьёт в её волосы, превращая их в языки огня. И когда я подхожу ближе и вижу её лицо, становится только хуже: пряди обрамляют черты, и вместе с гневом, сверкающим в глазах, она и правда напоминает богиню. Очень злую богиню.

Но я злее.

— Лезешь туда, куда тебя предупреждали не соваться, а потом орёшь, что не понравилось?

Она гордо кивает:

— Именно. Я думала, ты…

— Что я?! — рычу. — Раз уж люблю смотреть на звёзды, должен ночами играть в прятки? Ради Бога, Хейвен, хватит!

Она обхватывает себя руками, спасаясь от холода.

— Нет. Я хочу знать: зачем? Зачем вы это делаете? Это неправильно — так калечить людей. Это такие же студенты, как вы. Ты мудак. Мудак и жестокий придурок.

Я кусаю губу, чтобы не послать её в ответ. Молчу. Потому что это тупик. Кроссворд без подсказок: только пустые клеточки и ни одного слова.

— Ну? — давит она. — Нечего сказать в своё оправдание? Ни одного вменяемого мотива?

Я дёргаю плечами, хотя внутри всё кипит.

— Я не могу сказать, почему именно эти игры. Почему именно бои. Это не твоё дело, Хейвен. Как всегда.

Она взрывается горьким смешком и хлопает руками по бокам. Прядь волос хлещет её по лицу.

— Ну конечно. Ладно.

— Ты должна оставить нас в покое, — говорю я. — Перестать делать всё по-своему. Перестать вешаться на Аполлона. Перестать дружить с Гермесом. Перестать провоцировать Афину. И меня. Забудь о нашем существовании и живи дальше своей жизнью. Займись делами других, Хейвен, и оставь наши.

Она отшатывается, может, даже неосознанно. Я перегнул палку? Если да — она это умело прячет.

— Хорошо. Буду держаться подальше. Всё.

Я опешил. Ни за что не ожидал, что она послушается. Думал, упрётся. Видимо, мои игры потрясли её сильнее, чем я думал. Ну и пусть. Это её проблема.

— Отлично.

— Отлично.

Я сжимаю челюсти, она — кулаки. Ветер усиливается, деревья мечутся из стороны в сторону. Мы с Хейвен — два идиота, единственные во всём Йеле, кто стоит здесь, под шквалом, и устраивает дуэль взглядов.

Я откашливаюсь и стараюсь, чтобы голос звучал как можно холоднее: