Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 22 – Тиро Томое

— Какая колючая, — хихикнула Богиня, выпрямляясь, — так и не получается стать нормальным ребёнком?

— Издеваешься? – насупилась я.

— Нет. Экспериментирую. – серьёзно ответила Богиня, — экземпляр экземпляру люпус эст.

— С чего это ты на латынь перешла? – возмутилась я, — какой ещё волк?* Это я, что ли, экземпляр? Да кто тебе позволил экспериментировать на живых людях?!

Богиня рассеяно почесала кончик носа.

— Ты излишне драматизируешь, Марь Васильевна, — строго сказала она, не глядя на меня, — память это самое дорогое, что есть у живых людей. Я одарила тебя высшим благом, а ты психуешь. Нервная ты очень. Не высыпаешься, что ли?

— Психованная? Высшим благом?! – рассердилась я, — да ты хоть понимаешь, что там не только всё хорошее, но и куча вещей, о которых забыть хочется!

— И о детях-внуках? И знания свои бесценные позабыть? И годы жизни и опыт отправить к праотцам? – покачал головой Богиня, — покоя хочешь, Марь Васильевна?

Я возмущённо открыла рот и тут же закрыла. Вместо слов с губ слетело только задумчивое:

— Пу-пу-пу…

Когда-то хотела, а теперь. Теперь и сама не уверена в этом.

В словах Богини был резон. Я многое переосмыслила, многое передумала и пришла к такому же выводу, что опыт не пропьёшь. Только тоска, приходящая в ночи и сжимающая сердце, мешала жить. Тоска по детям и внукам, по прошлой жизни, по той старой мне, по моим проигрышам Костлявой.

Но отними у меня память и что останется? Личность исчезнет, я даже не буду помнить, что с этой занозой зеленоглазой встречалась!

— Во-от, — протянула Богиня, внимательно глядя на смену эмоций на моём лице, — а говоришь, злая я.

— Ничего подобного я не утверждала, — притопнула я ногой больше для проформы, злости не было, — просто…как там дети?

Богиня посерьёзнела, отвела взгляд, раздумывая. Но последовал легкомысленный взмах рукой, на её губах заиграла лучезарная улыбка.

— Ай, раз уж ты эксперимент, то скажу. А вообще-то строго запрещено. Всё хорошо с твоим родными. Работают, двигаются к успеху. Такие милашки они! До сих пор близко дружат между собой! А, и ещё! У тебя родилась ещё одна внучка. Наташа решилась наконец!

— Ой, как здорово! – захлопала я в ладоши, — как назвали?

— Мария, — коротко ответила Богиня.

Скупая слезинка скатилась с краешка глаза. Я шмыгнула, вытерла солёную каплю и слабо улыбнулась.

— Хорошо.

— А то как же! – обрадовалась Богиня, — очень хорошо.

Мы помолчали, каждая о своём. Внезапно Богиня встрепенулась, опустилась на корточки и протянула ладонь, сжатую в кулак.

— Так, мне идти уже пора. И так засиделась я с тобой. Ты женщина взрослая, истерить не будешь. Я долго за тобой наблюдала. Ты же уже поняла, что другие подкапустные отличаются от тебя. Нет в них памяти о прошлом. Вот совсем нет, а ты у меня особенная. Твой острый ум, знания и, чего уж греха таить, командная натура должны сослужить тебе хорошую службу.

Глаза Богини предвкушающе горели. Словно она уже знала, что будет со мной дальше, но не желала делиться этим знанием.

— Расскажешь?

Богиня мотнула головой, отчего её золотистые волосы взметнулись радостной волной.

— Неа. Сю-юрприз! – она сморщила нос, — ладно, экземпляр, суть моего эксперимента, понять как может повлиять на окружение душа, которая всё помнит.

— Злой эксперимент.

— Какой есть. Может вообще не стоит людей лишать памяти, а, Марь Васильевна? – прищурилась она.