Книга Сласти, страсти и тайны королевского двора, страница 8 – Тиро Томое

Папаша скривился, протянул руки и вытащил меня из кроватки. Я терпеливо ждала. Нет, ну а что мне ещё оставалось делать?! Говорить я не могу, это я ещё вчера поняла, когда пыталась отчитать Исайю, за то, что он мне имя новое прилепил. Тело, как правильно указала вредная женщина, мне не подчинялось. Остаётся просто ждать.

— Нуна, — Исайя прижал меня к груди и начал терпеливо говорить, — вчерашняя она. Подкапустные первые дни совсем слабые. Тебе ли это объяснять? Сколько подкидышей Богини ты вынянчила? То-то же. Сама знаешь, что пока тело окончательно вокруг души не сформируется, подкидыши совсем слабые. Оберегать их надо от злых людей, да от тёмных. И что на тебя нашло?

Женщина сердито фыркнула. Исайя повернулся, укоризненно поглядывая на неё. Теперь и я смогла рассмотреть эту даму нервной конституции.

Не старая ещё, лет пятидесяти от силы. В тёмно-каштановых волосах сквозили нити серебристой седины, на румяном лице почти не было морщин, кроме неглубоких гусиных лапок у уголков глаз. Дородная, большегрудая, как Венера Виллендорфская*, статная и совсем не злая. Большие карие глаза смотрели на меня с прищуром, в них плескалось недоверие и настороженность, но никак не злоба.

Красноватые, натруженные руки, сложенные на животе, потянулись вперёд, но женщина плотно сжала чётко очерченные губы и нахмурилась, спрятав непослушные руки под белоснежным накрахмаленным фартуком.

— Хах! – рассмеялся довольный Исайя, — сама же видишь, дитя как дитя! Чего только ворчишь, мамаша Нуна?

Папаша ухохатывался, довольный, а Нуна вспыхнула, поджала губы и пошла к выходу, бросив через плечо на прощание:

— Я всё сказала. – Нуна замерла на пороге, держась за ручку двери, словно борясь с собой, но всё-таки выдавила приговор, — На порог Медового дома её не пущу, пока не поймём, что внутри у неё спрятано. Притащил, расти теперь. А я пошла, скоро из королевского двора прибудут. Сегодня день найма.

— Хорошего отбора! – выкрикнул папаша Исайя в закрывшуюся за Нуной дверь, а потом перевёл ласковый взгляд на меня, — ты, Летта, не переживай. Нуна вовсе не такая суровая, как пытается казаться. Просто переживает она и осторожничает. Все подкапустные, которых подбрасывает Богиня, поселяются в Медовом доме, где растут, обучаются, а после в жизнь уходят. Нуна не зря опасается, — вздохнул Исайя, поглаживая меня по голове, — редко, но случается, что тёмные подкидывают своих детёнышей, оборотив их в человеческих младенцев. А от таких добра не жди. Пустишь их на порог и всё, беда поселится навечно под крышей. М-да, и дала же тебе Богиня такие глазищи, прямо мавка чистая. Но я сердцем чую, что ты дитя безобидное. Ну, хватит балакать. Давай-ка займёмся тобой. Голодная, поди?

Я улыбнулась, как можно доброжелательней. Видимо, удалось, потому что глаза папаши Исайи вспыхнули и зажглись светом.

— Ты ж моя малютка! – заквохтал он, — сейчас папаша всё организует и сделает. Разве ж не справлюсь я с одним дитём? Справлюсь! Как пить дать, справлюсь.

Я продолжала улыбаться, а в голове творилась смута. Осмыслить происходящее было тяжело, но ещё тяжелее было понимать, что сейчас и ещё очень долго, я буду беспомощной. Вся надежда на Исайю. Придётся унять свой буйный характер, убавить командирские нотки и поменьше вопить, хотя бы до той поры, пока говорить не научусь. Да и там придётся помалкивать, а то обвинят в колдунстве злом и в лес отволокут. А что мне там делать? Как выживать?