Книга Моя по праву зверя, страница 45 – Алисия Небесная

Перестаю думать как вожак. Потому что если кто-то там её тронул... хоть посмотрел не так — это уже повод.

Она — моя. Не просто женщина. Моя пара.

И плевать, ссоримся мы или нет. Слушается она или бесит. Плевать, что я только хотел её запереть и забыть на день.

Если хоть один из этих ублюдков поднял на неё взгляд — это уже война.

Ускоряюсь. След не свежий, но чёткий. Она не петляла. Шла за кем-то. Волчонок? Наверняка.

Мальчишка, судя по следу, шёл рывками. Испуган. Возможно, знал, что нарушает. Или не знал. Неважно.

Важно то, что она пошла за ним. Сама. Без команды. Без прикрытия.

Сердце колотится. Дыхание ровное. Это злость. Холодная. Сосредоточенная.

И направленная — на неё. На Беллу. На мою, мать её, волчицу. Которая думает, что с ней ничего не случится. Потому что сильная. Потому что умная. Потому что в городе справлялась.

Здесь — не город. Здесь — стаи. Законы. Метки. Территории.

Я нашла детей быстрее, чем думала.

Первого — под корягой. Совсем маленький. Свернулся клубком, будто пытался стать частью леса, исчезнуть в мху и гнилых листьях. Лапка подогнута, дрожит. Лицо уткнуто в землю, плечи ходят мелкой дрожью от беззвучных всхлипов.

Моя волчица внутри… не зарычала. Не встрепенулась. Она просто замерла — и потянулась навстречу. Узнала страх. Узнала слабость.

Я опустилась рядом. Без резких движений.

— Эй… — тихо, почти шёпотом. — Всё хорошо. Я рядом. С тобой.

Он поднял взгляд. Не испуганный — растерянный. В нём не было слов, только один немой вопрос: «Ты правда безопасна?»

Когда осторожно развернула его лапу, перебинтовала, он не отпрянул. Не сопротивлялся. Просто позволил. И это было главное.

— Я скоро вернусь. Обещаю. Только не уходи, ладно?

Кивок. Тихий. Едва заметный. Но он понял.

Второго нашла дальше, у корней поваленного дерева.

Он был старше. Уже не волчонок — щенок, но с характером. Лет шесть, не меньше. Он заметил меня первым. Повёл носом. Пронюхал. Я остановилась.

Наклонила голову. Не угроза. Не доминирую.

Он перекинулся. Подросток — худой, с царапиной на щеке, босыми ногами и грязью по локоть. Дыхание сбито, губы дрожат.

— Я не хотел… — хрипло. — Он побежал, а я…

— Ты молодец, — я опустилась перед ним. — Ты остался с ним. Ты защитил. Всё правильно.

Он не плакал. Но его запах менялся — страх, напряжение, стыд.

— Мы близко к чужой границе… — шепчет. Не спрашивает. Знает.

Моя волчица внутри — в стойке. Не на бегство. На защиту. Она не скалится, не рвётся вперёд. Но ощущает — рядом чужие. Недалеко.

Я отвечаю спокойно:

— Пока ты со мной — ты в безопасности. Мы ещё на своей стороне.

Правда ли это? Не знаю. Но он кивает. Хватает за руку.

— Домой? — шепчет.

— Да. Пошли.

Шаг. Второй. И всё меняется. Не звук. Запах. Сильный. Волчий. Чужой.Я замираю. Это не альфы. Но и не стая Райна.

Беты. Их трое. Чувствую их приближение, как тяжёлый рокот под землёй. Они не прячутся — идут. Медленно. Уверенно. Один — в тёмной одежде, почти сливается с тенью. Второй — рыжеватый, ведёт носом. Слышит меня. Третий остаётся вне поля зрения, но запах говорит сам за себя.

Я остаюсь в человеческой форме. Ребёнок жмётся к ноге.

Волчица внутри напряжена, будто вцепилась в невидимую цепь. Смотрит сквозь мои глаза. Дышит сквозь мою грудь.

Это чужие. Это не случайность.

Они идут как те, кто считает себя выше. Беты. Без альфы рядом — но с чётким ощущением власти. Или намерением её показать.