Книга Моя по праву зверя, страница 54 – Алисия Небесная

Пошёл третий день. Я больше не лежала. Ходила по комнате, как зверь в клетке. Смотрела в окно, ловила звуки из двора. Стая жила своей жизнью. Кто-то бегал, кто-то смеялся. Я улыбалась. Делала вид, что всё хорошо.

Но внутри — будто гвоздь. С каждым часом сидеть здесь становилось всё невыносимее.

Я встала к окну. Слишком резко — голова закружилась. Уперлась руками в подоконник.

И, не выдержав, крикнула:

— Райн! Выпусти меня!

Молчание. Только ветер сдвинул ветки деревьев.

— Ты слышишь? — громче. — Я больше так не могу!

Голос сорвался. Я не знала, кто из волков передаст ему. Кто вообще решится. Но молчать уже не получалось. Меня душила не изоляция — пустота между нами. Это не был арест. Это было изгнание. В его же доме. Под его крышей

Вот переписанная сцена — живо, реалистично и с сохранением интонаций жанра:

Прошло три часа. Я уже почти сдалась — снова легла, уставившись в потолок, и пыталась не думать, не ждать.

Щелчок. Дверь открылась. На пороге — Брэндон. Спокойный, как всегда, но во взгляде что-то теплое. Не Райн. Но хотя бы кто-то, кто не боится со мной говорить.

— Пойдём, красотка, — говорит просто, будто не прошло этих трёх суток тишины.

Я поднимаюсь с кровати, хмуро смотрю в его сторону:

— Райн не пришёл?

Он качает головой. Без слов. Но чуть криво улыбается.

— Он поручил мне. А ты разве не рада, что хотя бы бета тебя выгуляет?

Я закатываю глаза, но внутри чуть теплеет. Хоть кто-то пришёл.

Брэндон ждёт, не торопит. Просто стоит у двери, как будто у нас прогулка, а не разрядка после изоляции. Я выдыхаю — и выхожу.

Ощущение, что я не выходила на улицу год. Слишком ярко. Слишком просторно. Воздух — как ток по коже.

Я делаю шаг, и будто весь двор замирает. Кто-то у крыльца застыл с ведром. Пара девочек прекратили разговор. Молодой волк на дальнем конце площадки — замедляет шаг и смотрит.

Шёпот. Тихий, будто случайный, но я-то слышу.

— Это она?..

— Та, что детей спасла?..

— А ведь думали, не выживет…

Спина у меня прямая. Брэндон рядом, но не вмешивается. Я чувствую взгляды. Некоторые — с уважением. Другие — с жалостью. И почти все — с осторожностью.

Я не улыбаюсь. Просто иду. Кажется, я снова должна научиться дышать среди своих.

Стая смотрит на меня по-другому. Я уже не слабая омега, а волчица, прошедшая через огонь. Но легче мне не становится. Среди всех этих взглядов нет одного, который я так жажду увидеть.

— Что-то не так? — спрашиваю, глядя на Брэндона. В голосе — сухость.

Он бросает на меня быстрый взгляд, и в его глазах — не жалость, а что-то ближе к уважению.

— Всё так, Белла. Ты спасла щенков. Стая знает. Говорят. Многие восхищаются.

Я отвожу взгляд.

— А меня за это наказали, — шепчу. Не упрёк, просто факт.

Брэндон замедляет шаг, становится чуть строже. Тон меняется.

— Не только за это.

Пауза.

— Ты нарушила прямой приказ альфы. Ушла одна. Без подмоги. В незнакомый лес, за детьми, которых никто уже не надеялся найти. И да — это нельзя простить. Особенно Району. Он не злой. Он — альфа. Он несёт ответственность. И он боится терять.

Я сжимаю пальцы в кулак.

— А я… думала, что если сделаю правильно, то это будет… правильно.

Брэндон грустно улыбается:

— Иногда — даже правильно не спасает от последствий. Особенно в стае, где каждое решение может стоить жизни.

— Райн — не тот, кто надеется на других, — говорит Брендон спокойно, но с нажимом. — Он контролирует. Всегда. Потому что от него многого ждут. Он вырос в этом — в ответственности, в ожиданиях. Привык, что ошибаться нельзя.