Книга Моя по праву зверя, страница 53 – Алисия Небесная

Он уходит. Не глядя. Не говоря. Дверь закрывается почти бесшумно — как будто и правда не хочет ранить сильнее. Но именно это и ранит. Сильнее.

Если бы накричал — было бы проще. Если бы вспыхнул, разозлился, хлопнул дверью — я бы знала, что ему не всё равно. А так — просто тишина. И в этой тишине звучит ответ на вопрос, который я так и не успела задать.

Он верит в связь. В то, что я его пара. А я… А я хотела, чтобы он меня любил. По-настоящему.

Не потому что так решил его волк. А потому что я — это я.

И сейчас я точно знаю — он этого не чувствует. Или не хочет чувствовать. А значит… я здесь не потому, что меня выбрали. Я здесь — потому что не было другого выхода.

Если я правильно оценила своё состояние — через пару дней буду как новая.

Организм восстанавливается, боль почти ушла, только движения ещё даются с усилием.

Но радости от этого немного.

Потому что Райн сказал: я под арестом. Красиво, конечно, звучит — “восстановление”, “под защитой”, “забота альфы”… Но по сути — я заперта. В комнате. Без права выйти. И это меня совсем не устраивало.

Я не привыкла сидеть сложа руки. Не привыкла, чтобы мной командовали. Особенно — так. Без объяснений. Без права голоса. Он решил — и всё. А меня, выходит, никто не спрашивал.

И от этого внутри только сильнее клокотало: я жива, я спасла малышей, я выстояла… И теперь — тишина. Ожидание. И чужие решения, которые принимают за мен

Нет. Так дело не пойдёт. Как-то надо выбираться. Но сначала — встать на ноги.

Сил почти нет. Ломать себе шею, прыгая со второго этажа, — не самый умный вариант.

Да и кому я что докажу? Райану? Себе?

Он не появляется. Целый день. Ни шагов в коридоре. Ни звука в доме.

Только тишина. Такая громкая, что начинает сводить с ума.

Вечером — как по часам. Он заходит. Не смотрит на меня. Не говорит.

Просто проверяет ссадины. Как врач. Как будто между нами ничего нет.

Как будто я никто. Он не задерживается. Не задаёт вопросов. Оставляет лекарства — и выходит, будто я просто обязанность, а не пара.

Провожаю его взглядом. И чувствую, как внутри что-то сжимается.

Вроде бы этого я и хотела. С самого начала — держать дистанцию, не подпускать близко, не верить в связь. Но теперь… теперь я смотрю, как он уходит, и мне хочется закричать.

Сказать: «Посмотри на меня!» Спросить: «Ты правда ничего не чувствуешь?»

Я лежу на его кровати. В его доме. И не чувствую себя нужной. Только — пленницей.

От его холодности становится не по себе. Гораздо страшнее, чем тогда, в лесу.

Потому что тогда он боролся за меня. А сейчас — будто поставил крест.

Отворачиваюсь к стене. И впервые за долгое время хочу не выбраться — а просто, чтобы он остался. И сказал, что всё это — не зря.

За что боролась — на то и напоролась. Хотела, чтобы оставил в покое? Вот и получила.

Теперь сижу здесь одна. Считаю минуты. Больно. Не физически — там уже почти всё прошло. А внутри — тянет, глухо, будто кто-то что-то вырвал и не вернул.

Райн больше не приходит. Не проверяет, не спрашивает, как я. Присылает кого-то другого с лекарствами и едой — и всё. Ни одного слова. Ни взгляда.

Я думала, мне этого и надо. Тишины. Пространства. Но сейчас… Хочется, чтобы он просто зашёл.

Посмотрел. Сказал что-нибудь. Пусть даже снова наорал — лишь бы не это ледяное безразличие.

Моя волчица с ума сходит. Скучает. Скулит внутри. Просится к нему. А я… Я делаю вид, что всё в порядке. Что справляюсь. Что не жду. Хотя сама уже не верю.