Книга Похищение Цирцеи, страница 47 – Лив Стоун

– Хочешь сказать, что написал моей семье? – вполголоса спрашиваю я.

– Гекате, – уточняет он, внезапно отводя взгляд. – И опережая твою просьбу: отправлять им сообщения не очень хорошая идея.

Проглатываю протест. В глубине души я знала это. Но скорость, с которой Геката выполнила его просьбу, причиняет боль. Я думала, что она не отвечала на мои просьбы из-за бессилия. Но она отправила мне обол. Разглядываю монету в ладони, чувствуя, как живот скручивается узлом. Это последнее мое взаимодействие с ней и с ведьмами? Что было в послании Гермеса?

Наконец чувствую смирение, но гнев и горе еще не полностью исчезли.

Прохожу мимо сотен теней, которые терпеливо стоят, бросая на меня косые взгляды. Я всегда ненавидела привилегии. Уклоняюсь от молчаливых обвинений, чтобы сосредоточиться на пункте назначения, конце пути, отмеченном двумя статуями выше человеческого роста. Несмотря на однородный сланцевый цвет резного камня, я узнаю их. Аид в длинной тунике, с кунеей под мышкой – знаменитым шлемом-невидимкой, – длинным посохом с двумя вилами в другой руке и рогом изобилия у ног. Длинные волосы Персефоны усыпаны цветами, пеплум чувственно скользит по фигуре, пучок пшеничных колосьев прижат к груди, гранат вложен в ладонь. Между ними вертикальная плита, покрытая изменяющимся текстом: греческие буквы на моих глазах меняются на английские, адаптируясь к языку того, кто смотрит на нее.

«Вы входите в царство Их Величеств Аида и Персефоны, царя и царицы Преисподней, повелителя и повелительницы Подземного мира.

Следуйте закону, установленному в Преисподней, в соответствии с волей Их Величеств Аида и Персефоны.

В случае нарушений, вам не удастся избежать бдительности охранников и психопомпов.

Уважайте приговор Миноса, Радаманта и Эака, судей трибунала Подземного мира.

Не перегибайтесь через перила лодки Харона. Стикс – опасная река.

НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не кормите Цербера, любимца Их Величеств Аида и Персефоны».

Все эти правила посылают противоречивые сообщения: с нетерпением жду загробной жизни, но с таким же опасением отношусь к ней.

– Что произойдет, когда я окажусь на другой стороне? – встревоженно спрашиваю я.

– Предстанешь перед судом, который решит, отправишься ли ты в Элизий, к реке Лета или… в другое место.

Меня смущает недосказанность.

– Куда?

– Ты потомок Цирцеи Первой, ты должна была быть проводницей, – шепчет он, словно этого достаточно.

В голове звучат слова Афины: «Нельзя забывать, что только Зевс может наказать существо, смертное или божественное, и отправить его в Тартар. Муки, которые нас ожидают, будут вечными». Сглатываю, чувствуя, как страх снова охватывает меня.

– Это было бы нечестно и несправедливо, – в ужасе отшатываюсь я.

У меня не было времени что-либо предпринять против него, кроме битвы на Поляне. Но клятва на Стиксе отменила все возможные последствия.

– Так всегда и бывает, если в дело вмешивается Зевс. Но мы еще не дошли до этого. Ты больше не проблема для него, если вообще когда-то ей была.

Киваю, охваченная всеми возможными чувствами: опасениями, сопротивлением, покоем, который наконец обрела и который исчезает.

Лодка Харона пришвартовывается к причалу. Бог-перевозчик разворачивает трап и спускается по нему уверенным шагом старика, которым, по-видимому, и является. Белая борода, многочисленные морщины и изможденный вид свидетельствуют об этом. Как и у Гипноса, руки и ноги у него не имеют плоти, но выглядит он гораздо более зловещим.