Книга Взрывные дела Твайлы и Фрэнка, страница 53 – Меган Баннен

Она слышала приятный голос Пероу из столовой, который в роли мисс Меренги обвинял профессора Шоколад в хищении печенья, на что Хоуп – то есть профессор Шоколад – вопила во всю глотку, веселя Эверетта, Мэнни и Сэла – то есть принцессу Желейку, мистера Пудинга и капитана Джема. Твайла сделала еще глоток пива, думая о Фрэнке, который застрял в секторе В‐14 с Мэри Джорджиной. У Фрэнка получалось организовать всех, даже в те дни, когда Даг был еще жив, а Фрэнк и Кора женаты, и Баннекеры с Эллисами порой устраивали совместные ужины. Без него Твайле слишком сложно давалось присматривать, чтобы все убирали как надо, и при этом параллельно заниматься своей долей домашних дел – изрядной.

Будто в ответ на ее молитву Матери Горестей в дверях кухни появилась Хоуп.

– Помощь нужна?

В других обстоятельствах Твайла была бы рада этому предложению, но сейчас, впервые за двадцать три года, не знала, что сказать дочери. Она не могла разобраться в собственных чувствах и не сомневалась: Хоуп не оценит отсутствие восторга. Нет, лучше бы им сегодня о помолвке не заговаривать. Она взяла мыльную тарелку и сказала:

– Я справлюсь. Лучше отдохни с Эвереттом.

– Боюсь, принцесса Желейка скооперировалась с твоим другом, чтобы победить профессора Шоколад, так что я могу вытирать посуду.

Твайла не упустила, как Хоуп подчеркнула слово «друг». Но успела закрыть рот, не брякнув ничего обидного в ответ.

Хоуп схватила древнее кухонное полотенце из ящика, в котором древние кухонные полотенца обитали еще с тех пор, когда они были совсем новыми, и встала рядом с мамой у раковины. Но Твайла чувствовала, что помощь – это только фасад. Хоуп хотела все обсудить, а Твайла слишком обиделась, злилась и устала, чтобы разговаривать об этом.

– Пероу, кажется, славный.

– Да.

– Так он твой… кто? Парень? Мужчина?

– Нет. Сегодня мы собирались поужинать вместе, вот и все. – Твайла протянула Хоуп чистую тарелку, чтобы та вытерла.

– Так почему не пошли?

Твайла молча посмотрела на Хоуп и указала в качестве ответа на столовую.

Хоуп покачала головой, вытирая тарелку.

– Могли бы и пойти. Мы с Эвереттом взрослые люди. Мы бы присмотрели за детьми.

– Я не собираюсь нагружать гостя детьми, едва он переступает порог.

– Эверетт не гость. Он теперь член семьи.

– Верно. С прошлого вратника. Или та пара недель, когда вы встречались, не сказав мне, тоже считается?

Твайла хотела передать дочери следующую тарелку, но та выскользнула из руки и упала в раковину, забрызгав ей передник.

– Это слишком мало или слишком много?

– Да? Нет? Не знаю.

– Мам, – предупреждающим тоном произнесла Хоуп.

Твайле этот тон не понравился.

– Что?

– Почему ты так странно себя ведешь?

– Никак я себя не веду! – Она вручила Хоуп мытую тарелку, а точнее говоря, сунула ее ей в руки с полотенцем.

– Эверетт – тот самый.

– Я и не говорю, что это не так.

– Ты намекаешь.

– Ни на что я не намекаю. Хватит додумывать за меня.

– Так скажи все сама вместо того, чтобы прятаться от меня на кухне.

– Я растерялась, вот и все.

Это признание было эхом слов, сказанных несколько часов назад Фрэнком, когда она рассказала ему про свидание с Пероу. Воспоминание утешило ее. Хоуп делилась с ней хорошими новостями; надо бы радоваться, а не устраивать сцену, как эгоистичный ребенок. Она взяла из ящика другое полотенце и вытерла руки, чтобы как следует обнять дочь. Хоуп шмыгнула носом у нее над плечом, и Твайла обняла ее покрепче.