Книга Блеф демона, страница 247 – Ким Харрисон

Но стоило мне поставить ногу на широкую ступень, как что-то дрогнуло в воздухе — тонкая нить желания, привкус воспоминания, шлейф запаха серы и вампира.

Я задержалась, пробуя эмоциями насыщенный воздух; тепло негромкого воспоминания впиталось в меня.

— Рейчел…

Шёпот заставил меня обернуться — по коже прошла дрожь. Чёрные глаза нашли мои, и я застыла, а в меня впиталось тепло — как от неглубокой тёплой лужицы. Кистен стоял у распашных дверей на кухню, одной рукой держась за старое дерево, будто прикрываясь половиной тела — не желая, чтобы его видели. Его взгляд приковал меня; по самому краю зрачков показалась тонкая каёмка карего цвета — он удерживал себя в неподвижности, ждал моей реакции. Я глубоко вдохнула, и будто весь мир растаял, оставив только нас двоих. Маленькая часть меня подумала: может, поэтому он и держал меня на расстоянии. Он знал, что я люблю Трента, а сам он… неотразим.

Я повернулась, мой ботинок соскользнул с первой ступени.

И волна тревоги смыла из меня последние искры желания. До рассвета слишком близко, ему нельзя наверх.

Я шагнула, вожделение испарилось, пакет звякнул, когда я положила ладонь ему на бицепс и втиснула в кухню. Персонал поднял глаза от уборки — и тут же опустил: профессиональная невидимость. Я провела его к небольшой нише, где лестница и лифт; хватка у меня была лёгкая, как перышко, но маленькие иголочки ощущения пробежали по коже. Прошло два года, а тело помнило. Тосковало. Мне этого не надо.

Но отпустить я его не смогла.

— Тебе надо вниз, — сказала я, когда дверь в лестничный пролёт закрылась за нами. — Поговорим там.

— Я и хочу поговорить.

Его голос просочился в меня, и я убрала руки, чтобы прогнать покалывание. Он всегда был притягателен — так вырастил его Пискари. Смерть сделала его воплощённым сексом, и я встала так, чтобы держать дверь за спиной.

— Сейчас заговорил? В двух шагах от рассвета? Я всю неделю пыталась тебя застать.

Он поморщился — живой до последней черточки — и меня кольнуло: дело не во мне.

— Это… не из-за тебя. Это из-за меня. Мне нужно было подумать.

Голос был мягкий, заполнял весь мой мир, но я оттолкнула эмоции: они больше не мои, чтобы наслаждаться ими.

— Тебе надо вниз, — сказала я. — Пойдём. Там поговорим.

— Нет.

Я качнулась на месте от одного слова. Его тянуло всё ещё сильнее, но, возможно, лишь потому, что он отказывался делать то, что ему на пользу.

— «Нет»? — эхом повторила я, и он переставил ногу, весь неловкий — от этого ещё более обаятельный. Чёрт, он будто снова был жив — только лучше.

Кистен посмотрел на мои руки, но не взял.

— Я не хочу, чтобы ты спускалась. Никогда. Не когда я там.

Я застыла.

— Я бывала в старых апартаментах Пискари, — сказала, пытаясь понять, откуда у него эта тревога. — Сама справлюсь. Нина…

— Я волнуюсь не из-за тебя, — перебил он. — И не из-за Нины, и не из-за Констанс.

Если не из-за них… и не из-за меня…

Страх резанул. Кистен его почувствовал, и его зрачки расширились. Он беспокоился о себе. Потому и держался в стороне. Чтобы дать мне и Тренту пространство. Ох… дерьмо.

Я вдохнула. Задержала дыхание. Отпустила. Сделала шаг назад. Он тревожился о себе, а я — давила на него.

— Прости, — прошептала я, глядя в белый потолок, заставляя себя расслабиться.

Кистен взглянул на огромные часы на стене напротив лифта. Угроза приближающегося рассвета, казалось, его успокоила, и глаза вновь стали обычного карего цвета.