Книга Потерянная душа, страница 38 – Марина Ефиминюк

— Ее лицо мне кажется очень знакомым. Кто это? — резко спросила певица, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Эту девушку зовут Кира Краснова, — быстро переглянувшись со старшей дочерью, пояснил отец. — Когда ты была ребенком, она спасала тебя — вытащила из-подо льда зимой. Ты всегда говорила, что осталась с нами только благодаря Кире.

По спине у певицы побежали мурашки. Она услышала свой голос точно бы со стороны:

— А где она теперь?

— Мы не знаем, — ответила за всех мама, появившаяся из кухни, стоило разговору затронуть болезненную семейную тайну. — Мы потеряли с ней связь.

— В любом случае, надеюсь, что у нее все отлично! — с излишней веселостью резюмировала Катерина в бесполезной попытке вернуть непринужденную обстановку.

— Я тоже, — пробормотала Настя, решительно захлопывая альбом. От старых страниц в воздух чихнуло пылью.

Подчиняясь старой привычке деда, ужин проходил ровно в девять часов вечера, хотя в обычной жизни в такое время Настасья даже к холодильнику не приближалась. Глава семьи появился к накрытому столу, когда в кабинете прозвучал скрипучий бой старинных часов, эхом разнесшийся по квартире. С непроницаемым лицом старик уселся на свое привычное место, пристроил трость. Казалось, что он принес в столовую грозовое облако.

Хмурое настроение главы семьи, казалось, передалось домашним, а потому родственники ели в молчании, прерываемым лишь мелкими просьбами да звоном столовых приборов. Натянутая атмосфера совершенно отбивала аппетит.

Из приоткрытого окна в комнату струился запах сожженных трав: сладковато — сухой соломы и горько — полыни, точно кто-то запалил костер прямо под окнами дома. От навязчивого аромата у Настасьи заныла голова.

— Я решила взять перерыв в работе, — тихо произнесла она, отчего-то глядя на деда. Не поднимая глаз от тарелки, тот нехорошо усмехнулся.

— Решение не окончательное, мы не разговаривали на эту тему с Артемием, — поспешила вставить Катерина.

Родители переглянулись.

— Это правильно, — согласилась мама. — После болезни тебе стоит хорошенько отдохнуть, а потом с новыми силами…

— Я не планирую возвращаться на сцену, — стараясь говорить спокойно, вымолвила она, скрестившись взглядом с сестрой. От запаха полыни стреляло в висках, к горлу подступала тошнота. Насте хотелось на свежий воздух.

Домашние с изумлением уставились на младшую дочь. Та пожала плечами:

— Просто, думаю, что вы должны знать.

Спрятав руки под столом, певица принялась теребить камушек на красной нитке, привязанный к запястью. Лазурит точно бы придавал сил и успокаивал.

— Ты не считаешь, что, прежде чем делать такие серьезные заявления, стоило посоветоваться со мной? — тихо произнесла Катерина. Вилка в ее руках дрожала, а лицо побледнело.

— Не считаю — мне не нужно твое разрешение. — В лице сестры появилось затравленное выражение, и, устыдившись, Настя пошла на попятный: — В любом случае, я еще не приняла окончательного решения.

— Что, Настасья, крута оказалась горка? Теперь сбежать решила? — с ядом в голосе хмыкнул дед.

— Папа, прекрати нападать на девочку, ей и без нашего осуждения — тяжело, — сквозь зубы процедила мать, словно бы младшая дочь сидела в другой комнате и не могла слышать их перешептываний.

Настя выпрямилась.

— Хорошо ль тебе живется потеряшкой, Настасья? — Старик не собирался давать внучке спуску.