Книга Опальная жена. Пекарня на краю севера, страница 167 – Александра Берг

– Артейр!

Резкий окрик разбил хрупкий миг. Мы вздрогнули и разом обернулись на звук.

В зияющем проёме двери кабинета, озарённый полосой света из коридора, стоял Франс Лашон. На его губах мелькнула едва уловимая, понимающая улыбка, но он тут же сделал вид, будто не заметил ничего необычного, лишь слегка приподнял бровь в дежурном приветствии.

– Анна! – воскликнул он, переступая порог. – Искренне рад видеть тебя на ногах! Мы с Астрид очень переживали. После всего, что случилось…

Франс замолчал, будто события последних дней были слишком тяжелы, чтобы облекать их в слова.

– Все продукты уложены в помещение с рунами, как вы и просили, – продолжил Лашон уже деловым тоном. – Привезли всё, что было в списке. Можете не переживать!

– Спасибо вам, Франс, – голос мой прозвучал хрипловато.

Я мягко высвободила руку из ладони Артейра, ощутив внезапный холодок на коже там, где только что было его тепло. Подойдя к капитану “Красного Ворона”, я крепко пожала его сильную, мозолистую руку.

– Это… это неоценимая помощь. Вот только… Теперь я не могу поручиться, что наши пути пересекутся ещё раз. Пекарня…

– Мы знаем. И тут нет вашей вины.

Они говорили – моей вины нет. Но я знала. Знала правду. Она поднималась из глубины, обжигая глотку едкой желчью.

Моя вина. Штаймер. Он сделал свой ход с холодной, расчётливой жестокостью. Ударил туда, где будет больнее всего. Без жалости. И теперь я стояла посреди руин – не зная, что делать дальше…

Глава 43

Виктор

Анна всё глубже уходила в себя. Нарастила кокон, через который мне так и не удалось пробиться. Она не простила… Нет, хуже – она перестала верить. Верить мне, словам, а может, и самому миру.

Особенно тяжело стало после возвращения Терес из лазарета. Анна буквально замуровала себя в своей комнате. Дверь теперь почти всегда была заперта.

После пожара Терес и Март поселились в этом доме. Я видел, с какой неохотой они это сделали. Но выбор был невелик: мрачные стены или гибель в ледяных объятиях зимы под открытым небом.

Женщина не могла видеть, но я был уверен, что всё это временно.

Как и обещал, Глен приехал на следующий вечер. Лашон к тому времени уже сгрузил привезённые продукты в каморку – ту самую, чьи стены были испещрены сложнейшими рунами стабилизации. Они мерцали едва уловимым зеленоватым светом. Их магия, вплетённая в саму структуру камня, создавала пространство вне времени, где продукты не знали тлена и могли храниться месяцами… годами, если потребуется.

– Никогда не видел ничего подобного! – совершено по-детски восхитился Глен, когда я показал ему руны.

Всё же странный дом… Но то, что он принадлежал моим предкам, многое объясняло. Вот почему я ощущал этот внутренний жар, пульсирующий под облицовкой стен – сердце, замурованное в камень.

Значит, корни мои – с севера. Интересно… и совершенно бесполезно.

Я не врал Анне: родни своей я не знал. Лишь однажды в жизни почувствовал нечто… Непередаваемое. Дракон во мне отозвался на зов. Кто знает: пойди я тогда у него на поводу, может быть, и столкнулся бы с тем, кто бросил мать… Но всё это так не существенно. Главное – то что будет, а не то, что было. Главное – Анна. Я обязан ей помочь. Хотя пока и не знал как.

– Ты так и не поел, – голос Глена вернул меня к реальности.

– Аппетита нет, – ответил я, вяло поводя ложкой в миске с кашей, хотя назвать это варево кашей язык не поворачивался.