Книга Кофейные чары Герцогини, страница 12 – Кэлли Рин

И люди слушались её. Они видели не бывшую опальную аристократку, а спокойную, уверенную женщину, которая держалась с невероятным достоинством в самой гуще хаоса.

Когда первые раненые стали поступать с стен после обстрела из вражеских катапульт, Элинор не отсиживалась в безопасности. Она спустилась в подвалы, превращённые в лазарет, и снова принялась за работу — своим скромным даром согревая заледеневшие от страха и боли сердца, успокаивая детей, говоря ободряющие слова солдатам.

Она была везде. Она была сердцем обороны.

Каэлан, появлявшийся на короткие моменты, чтобы отдать распоряжения, видел её за работой. Видел, как она, испачканная кровью и пылью, с сияющими решимостью глазами, командует с невозмутимостью прирождённого лидера. И в его взгляде была не только благодарность. Была гордость. И что-то большее.

Битва бушевала весь день. К вечеру стало ясно, что штурм отбит. Потери были, но город устоял. Флот Таргариенов отошел на перегруппировку.

Измождённый, в потрёпанной armor, Каэлан вернулся в цитадель. Он прошёл через залы, полные уставших, но живых людей, и нашёл её. Она сидела на ступеньке лестницы, прислонившись головой к перилам, и спала. В руке она всё ещё сжимала тряпку для перевязок.

Он не стал её будить. Он просто опустился рядом на колени и смотрел на неё. На эту удивительную, сильную женщину, которая из врага превратилась в его самую большую опору.

Он аккуратно снял с её плеч свой плащ и накрыл её. Его пальцы слегка коснулись её щеки.

— Моя герцогиня, — прошептал он так тихо, что услышать это могла только она да стены древней цитадели. — Моя Элинор.

Она не проснулась, но во сне улыбнулась, почувствовав его прикосновение.

Он знал, что война ещё не окончена. Но он также знал, что теперь у него есть ради чего сражаться. Не ради долга, не ради мести. Ради будущего. Ради неё.

Тишина после битвы была оглушительной. Город зализывал раны, и Элинор, казалось, не находила себе места. Её энергия, подпитываемая адреналином, иссякла, оставив после себя дрожь в коленях и тяжёлое, липкое чувство опустошения. Она видела слишком много боли, слишком много страха.

Каэлан, напротив, казался, зарядился этой битвой. Его усталость была энергичной, целеустремлённой. Он был в своей стихии — стратег, защитник, лидер. Но теперь, глядя на Элинор, он видел не союзницу, а женщину на грани срыва.

Он нашёл её в маленькой молельне при резиденции — месте, куда, как он думал, она никогда не заходит. Она сидела на холодной каменной скамье, сгорбившись, и просто смотрела на пламя свечи.

— Он гаснет, — прошептала она, не поворачивая головы. — Моё тепло. Я чувствую, как оно уходит. Я отдала его всем, а теперь внутри пустота и холод.

Каэлан медленно подошёл и сел рядом. Он не касался её.

— Ты отдала его, чтобы спасти других. Это не слабость. Это сила, которую я никогда не понимал до тебя.

— А что, если они вернутся? — голос её дрожал. — Что, если я больше не смогу? Что, если моего дара не хватит?

— Тогда мы будем сражаться без него, — твёрдо сказал он. — Но ты не одна, Элинор. Твоя магия — не единственное наше оружие.

Он помолчал, глядя на то, как её пальцы бессильно лежат на коленях.

— Есть кое-что, что я должен тебе показать. То, что показывал лишь немногим.

Он привёл её в глубь цитадели, в потайную комнату за его кабинетом, вход в которую был скрыт за движущейся книжной полкой. Это была не комната, а пещера, вырубленная в скале, на которой стояла крепость. В центре помещения на каменном постаменте pulsовал мягким синим светом огромный кристалл. От него по стенам расходились прожилки такого же материала, словно кровеносная система всего замка.