Книга Кофейные чары Герцогини, страница 15 – Кэлли Рин

План сработал. На следующее утро с кораблей Таргариена и Вальмона пришла тревожная весть — между союзниками вспыхнула ссора. Сначала это были лишь крики и взаимные обвинения. Затем на корабле Вальмона взвился сигнальный флаг с обвинением в предательстве. А к полудню между двумя флотами завязалась настоящая перестрелка из катапульт и лучников.

Осада города превратилась в междоусобную бойню прямо на рейде.

Каэлан, наблюдая с крепостной стены за этим хаосом, не мог сдержать улыбки. Он обнял Элинор за плечи.

— Ты не герцогиня. Ты гений. Ты только что выиграла для нас битву, не выпустив ни одной стрелы.

— Ещё не выиграла, — покачала головой она, но прижалась к нему. — Но мы близки.

Их момент триумфа был прерван Гавейном. Он подошёл к ним, держа в руках маленький, изящный кинжал. Лезвие было тёмным, почти чёрным, а на рукояти был вырезан герб — золотой фазан на алом поле. Дом Вальмон.

— Мы нашли это, ваша светлость, — мрачно сказал управляющий. — В покоях герцогини. Вот записка, что была при нём.

Каэлан развернул крошечный свиток. Почерк был утончённым, ядовитым: « Отец отдал нам город. Дочь отдаст нам жизнь. Ждите нашего сигнала. »

Элинор побледнела. Это был почерк сына лорда Вальмона, молодого красавца и интригана, за которым она когда-то волочилась при дворе. За которым, как всем казалось, она была бы не прочь выйти замуж.

Каэлан сжал записку в кулаке. Его лицо снова стало каменным.

— Объясни это, — потребовал он, и в его голосе снова зазвучали старые, ледяные нотки.

Элинор увидела в его глазах вспышку ревности и давнего недоверия. Стена, которую они с таким трудом разрушили, за ночь начала выстраиваться снова.

— Ты думаешь, это я? — прошептала Элинор, отступая на шаг. Боль от его взгляда была острее любого кинжала.

— Я думаю, что этот кинжал у тебя в комнате. И эта записка, — его голос был жёстким. — Объясни, как они там оказались.

— Я не знаю! Кто-то подбросил! Они пытаются нас поссорить, Каэлан! Разве ты не видишь? Это же очевидно!

— Очевидно? — он горько усмехнулся. — Что очевидно? То, что ты проводила время с этим щенком Вальмоном при дворе? То, что твой отец обещал ему твою руку и сердце в обмен на поддержку? Это очевидно!

Он не кричал. Он говорил тихо, и от этого было ещё страшнее.

— Это было давно! Я была ребёнком! Я никогда его не любила!

— Но он, судя по всему, не забыл тебя, — Каэлан швырнул кинжал на стол. — И, возможно, ты ответила ему взаимностью, когда поняла, что наш брак обречён.

Элинор почувствовала, как её собственная ярость закипает внутри, смывая боль.

— После всего, что было между нами? После вчерашней ночи? Ты действительно можешь думать, что я способна на такое? Ты так легко отказываешься от доверия ко мне?

— Доверие? — он засмеялся, и в его смехе не было веселья. — Я герцог Лорайна. Моя жизнь построена на предательстве тех, кому я доверял. Начинается это всегда с малого. С кинжала за спиной. С письма. С красивых слов.

Он отвернулся от неё.

— Я должен быть уверен. До выяснения обстоятельств ты останешься в своих покоях. Без права выхода.

Он вышел, оставив её одну с разбитым сердцем и чёрным кинжалом на столе как proof её якобы вины.

Дверь за ним захлопнулась не на замок — он не мог заставить себя сделать это, — но снаружи встали двое стражников. Приказ есть приказ.