Книга Кофейные чары Герцогини, страница 9 – Кэлли Рин

Он внезапно решительно кивнул.

— Хорошо. Завтра утром мы едем в портовый квартал.

Элинор не поверила своим ушам.

— Мы?

— Вы предложили идею, — сухо парировал он. — Вы будете её воплощать. Я не могу рисковать своими людьми, не зная, сработает ли это.

Но она поняла, что это не вся правда. Он доверял ей. Всего на волосок, но доверял.

На следующее утро они ехали в герцогской карете по улицам, поглощённым белой пеленой. Город был похож на царство мёртвых. Каэлан сидел напротив, мрачный и сосредоточенный. Он был одет в простую, тёмную одежду, но на поясе у него висел меч, рукоять которого была инкрустирована магическими кристаллами.

Их привезли в переполненный лазарет, устроенный в пустом амбаре. Воздух был густым от болезненных стонов и запаха хвои, которой пытались отогнать хворь. Люди лежали на соломе, бледные, с синюшными губами, дрожащие от внутреннего холода.

Сердце Элинор упало. Как её жалкий дар может помочь этому?

Каэлан положил руку ей на плечо. Твёрдо, почти по-командирски.

— Начните, — сказал он просто. — Я буду здесь.

Эти слова придали ей сил. Она подошла к первому больному — маленькой девочке, которая плакала от холода и страха. Элинор опустилась на колени, взяла её ледяные ручонки в свои и закрыла глаза.

Она не думала о магии. Она думала о тепле. О тепле свежеиспечённого хлеба. О тепле солнечного камня. О тепле материнских объятий. Она вкладывала в свои руки всё тепло, на которое была способна, всю свою надежду, всю свою жалость.

Сначала ничего не происходило. Потом она почувствовала, как её собственная энергия начинает медленно, капля за каплей, перетекать в девочку. Ладони ребёнка стали розоветь. Дрожь стала слабее. Девочка перестала плакать и открыла глаза.

— Мама? — прошептала она. — Мне… тепло.

Элинор не могла говорить. Она кивнула, с трудно сдерживая слёзы. Она перешла к следующему больному. И к следующему. Она теряла силы, голова кружилась, но она продолжала. Она чувствовала на себе взгляд Каэлана. Не осуждающий, не насмехающийся. Наблюдающий. И… поддерживающий.

Он не произносил слов одобрения. Но он был там. Он отдавал приказы своим людям, организуя их, создавая пространство для её работы. Он был её щитом, пока она пыталась быть их солнцем.

В какой-то момент она обессиленно опустилась на пол. Кто-то подал ей кружку с водой. Она подняла голову и увидела, что это Каэлан. Он держал кружку, и его пальцы снова коснулись её.

— Довольно, — сказал он тихо. — Вы сделали достаточно.

— Они… поправятся? — спросила она хрипло.

— Я не знаю, — честно ответил он. — Но вы дали им шанс. Вы… — он запнулся, — вы были великолепны.

Они вернулись в резиденцию под вечер. Туман начал рассеиваться. В карете царило молчание, но теперь оно было другим. Не враждебным, а задумчивым, почти comfortable.

Когда он помогал ей выйти из кареты, его рука задержалась на её на секунду дольше necessary.

— Сегодня вы были не леди д’Арнель, — сказал он, глядя куда-то поверх её головы. — Вы были герцогиней Лорайна.

И, развернувшись, он ушёл, оставив её стоять на ступенях с бьющимся от этих слов сердцем.

Ненависть умерла. На её месте родилось нечто хрупкое и пугающее. Уважение. А возможно, и не только онo.

После истории с туманом что-то в резиденции необратимо изменилось. Слуги стали смотреть на Элинор с новым выражением — не с любопытством или страхом, а с уважением. Старший дворецкий впервые лично явился к ней обсудить меню на неделю. Даже сэр Гавейн стал чуть менее холоден.