Книга Кофейные чары Герцогини, страница 30 – Кэлли Рин

У подножия pulsующего синим светом кристалла стало не по себе даже Алрику.

— Концентрируйся, — сказал он, кладя свои старческие руки на её плечи. — Не на страхе. Не на боли. На том, что осталось за ними. На любви к нему. На твоём ребёнке — его ребёнке. На этом городе, который вы оба любите. Вложи в послание не «спаси», а «вернись». Мы просим, а не требуем.

Элинор закрыла глаза. Она отбросила весь ужас последних недель. Она представила Каэлана. Не того, холодного и жестокого, что уехал, а того, чьи глаза согревались, глядя на неё, чьи руки были нежны. Она представила, как его рука касается её живота. Как они смеются над чем-то глупым. Как он гордо стоит на стене, глядя на свой город.

Она вложила в эти образы всю свою тоску, всю надежду, всю оставшуюся любовь. И тогда сила кристалла, как увеличительное стекло, собрала эту энергию и выстрелила ею в бесконечность — тонким, невидимым лучом, направленным на того, чья душа была с ней так тесно переплетена.

В столице Каэлан в это время в очередной раз перечитывал досье на её отца. И вдруг… комната пропала. Он увидел перед собой не пергамент, а другое: пронзительно-ясный образ Изабель, её холодную улыбку. Печать Валерии на документе, который она протягивает Малькольму. И… колыбельку. Их с Элинор колыбельку, пустующую и такую беззащитную.

Видение длилось мгновение. Каэлан отшатнулся, уронив свиток. Сердце бешено колотилось. Это было не похоже на наваждение. Это было… real. Как крик. Как крик её души.

Он больше не сомневался. Он поднялся с кресла, и его лицо, искажённое неделями мучительных сомнений, suddenly стало твёрдым и ясным. Он позвал своего капитана охраны.

— Немедленно собирать отряд. Мы едем домой. И найти мне мастера-криминалиста и архивариуса. Самых лучших. Они едут с нами.

Путь домой начинался. Не путь кающегося грешника, а путь разгневанного правителя, наконец-то прозревшего и увидевшего истинного врага.

Дорога обратно в Солиндейл, которая обычно занимала несколько дней, была преодолена Каэланом за рекордное время. Он гнал коней и людей, не давая им ни минуты покоя. Теперь, когда пелена спала с его глаз, всё встало на свои места. Поддельные документы, «случайная» находка дневника, его собственная слепая ярость — всё это было частью изощрённого плана.

Его не остановила и засада. Наёмники, хорошо вооружённые и подготовленные, атаковали их на узкой горной тропе. Но они не учли одного — ярости самого Каэлана. Он не отсиживался в центре отряда. Он рванул вперёд, его клинок, давно не вкушавший крови, свистел в воздухе, описывая смертоносные дуги. Его гнев, долгое время направленный не туда, наконец-то обрёл верную цель. Он сражался как демон, вдохновляя своих воинов. Наёмники не ожидали такого ожесточённого сопротивления и были перебиты почти до единого. Оставшегося в живых Каэлан personally допросил — коротко и жёстко. И получил confirmation — их прислали из Валерии, чтобы задержать его.

Это лишь подлило масла в огонь. Теперь он мчался не просто к жене, он мчался на войну. Войну за свой дом.

Тем временем в Солиндейле Элинор пыталась узнать что-то о судьбе Жана. Через Миру и других верных людей ей удалось выяснить, что старые доковые склады, где его держали, теперь усиленно охраняются. Штурмовать их у неё не было сил. Оставалось только ждать. И надеяться, что её крик был услышан.