Книга Кофейные чары Герцогини, страница 34 – Кэлли Рин

Элинор, всё ещё дрожа от адреналина, подошла к краю дыры и посмотрела вниз, в тёмную шахту.

— Нет, — сказала она тихо. — Она не ускользнула. Она отступила. И это страшнее. Она будет копить силы для нового удара. Эта война… она только начинается.

Где-то далеко внизу, в лабиринте подземных тоннелей, леди Изабель уже бежала, заливая свою ярость холодным расчетом. Она проиграла битву, но не войну. И её месть будет ужасной.

Следующие несколько дней цитадель напоминала разорённый муравейник. Шли допросы, аресты сообщников Малькольма, перетряска всей придворной и административной системы. Каэлан работал как одержимый, восстанавливая контроль и наводя порядок железной рукой.

Но на сей раз он не отстранял Элинор. Напротив, он insistently вовлекал её во все процессы. Они вместе заседали в суде над Малькольмом (графа, в итоге, лишили титулов и состояния и заключили в крепость на севере), вместе встречались с послами, вместе принимали отчёты от командиров стражи.

Для Элинор это была самая сложная и самая важная учёба в её жизни. Каэлан был безжалостным учителем. Он заставлял её читать скучные налоговые отчеты, разбираться в военных картах, изучать генеалогические древа знатных семейств, чтобы понимать их слабые места и союзы.

— Власть — это не только трон и приказы, — говорил он ей, когда она уже готова была заснуть над кипами пергаментов. — Это знание. Знание того, кто кому должен, кто на ком женат, чьи земли граничат с чьими. Тот, кто владеет информацией, владеет миром. Малькольм владел. Изабель — тем более. Мы должны владеть лучше.

Он учил её не только управлять, но и командовать. Однажды он привёл её на плац, где тренировались новые рекруты, и приказал ей обратиться к ним. Элинор, привыкшая говорить с людьми в кофейне, растерялась перед строем суровых мужчин. Но она сделала глубокий вдох, вспомнила их с Каэланом разговор о долге и чести, и заговорила. Она говорила не о победах, а о доме, который они защищают. О детях, которые будут спать спокойно. О благодарности, которую они заслужат.

Она говорила от сердца. И когда она закончила, наступила тишина, а затем плац взорвался не просто формальным «ура!», а искренним, громовым рёвом одобрения. Каэлан, наблюдавший за этим, молча кивнул. Это был лучший урок.

Постепенно Элинор менялась. Её природная эмпатия, соединённая с newfound знаниями и уверенностью, превращалась в мощнейший инструмент влияния. Она научилась чувствовать настроение толпы, находить нужные слова для каждого — от простого крестьянина до заносчивого барона. Она стала не просто герцогиней — она стала Правительницей.

Как-то вечером, после особенно изматывающего дня, они сидели в его кабинете. Каэлан подлил ей вина.

— Ты была magnificent сегодня на встрече с горожанами, — сказал он неожиданно. — Они смотрят на тебя не со страхом. Они смотрят с надеждой. Этого нельзя добиться силой. Этому нельзя научить. Это… твой дар.

Элинор улыбнулась. Это была не лесть, а констатация факта. Они были разными — Меч и Сердце. Но вместе они были целым. И они, наконец, учились ценить силу друг друга.

— Готовься, — сказал как-то утром Алрик, входя в покои Элинор. — Сегодня ночью мы проводим ритуал. Настоящий.

Элинор посмотрела на него с тревогой. После истории с Изабель она с опаской относилась к мощным магическим практикам.