Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 31 – Дарья Кун

Лео на чердаке чувствовал её панику. Он снова перестал есть, сидел, забившись в угол, и не отвечал на её попытки утешить. Его молчаливый укор был хуже любых слов.

После полудня, когда основная толпа покупателей схлынула, Элли, обессиленная, присела на табурет за прилавком, опустив голову на руки. Она была на грани. Ещё немного – и она сломается. Придёт к стражникам и во всём признается. Лишь бы это закончилось.

И в этот момент она увидела его.

Не в дверь. В окно.

Она сидела лицом к большому окну, выходящему на улицу. И сначала ей показалось, что это просто промелькнула тень. Но потом тень обрела очертания. Высокая, знакомая, нежеланная фигура. Каэл.

Он стоял по другую сторону улицы, прижавшись к стене дома напротив, в тени старого раскидистого клёна. Он не смотрел на пекарню. Его взгляд был устремлён в землю, поза выражала крайнюю нерешительность и внутреннюю борьбу. В руках он сжимал небольшой свёрток из грубой ткани.

Элли замерла, не веря своим глазам. Что ему нужно? Пришёл посмеяться? Убедиться, что его жестокий совет возымел действие?

Она наблюдала, затаив дыхание. Он простоял так несколько минут, абсолютно неподвижный, слившийся с тенью. Затем, оглядевшись по сторонам – не так, как оглядываются охотники, а как дикий зверь, проверяющий, нет ли опасности, – он быстрыми, неслышными шагами пересёк улицу и приблизился к её пекарне.

Но не к двери. Он обошёл здание сбоку, туда, где был маленький дворик, куда выходило окно кухни и где стояла дровница.

Сердце Элли забилось чаще. Что он задумал?

Она бесшумно поднялась с табурета и на цыпочках прошла в кухню, спрятавшись за занавеской у окна. Осторожно раздвинув ткань на сантиметр, она выглянула.

Каэл стоял у задней стены пекарни, прямо под окном чердака, до которого с земли было не дотянуться. Он снова огляделся, его движения были резкими, почти нервными. Потом он поднял голову, точно определяя место, и его взгляд на мгновение встретился с её взглядом в щели занавески.

Элли отпрянула, испуганная, что он её заметил. Но когда она рискнула выглянуть снова, он уже не смотрел в её сторону. Он делал то, за чем пришёл.

Каэл развернул свой свёрток. Внутри лежало несколько пучков свежих трав, перевязанных бечёвкой. Она узнала серебристые листья полыни, тёмные стебли зверобоя, нежные фиолетовые цветки лаванды. Травы, которые Мэйбл называла «успокоительным сбором для тревожных душ».

Каэл достал из-за пояса небольшой складной нож, подрезал стебли, чтобы аромат усилился, и, подобрав с земли несколько плоских камешков, начал аккуратно, с неожиданной ловкостью, прикреплять пучки трав под самым краем крыши, прямо под слуховым окном чердака. Он работал быстро и молча, его лицо было напряжённым и сосредоточенным.

Элли смотрела, не в силах оторвать глаз. Он не просто оставлял травы. Он вешал их особым образом, сплетая бечёвку в простой, но узнаваемый узор – защитную мандалу, которую иногда рисовали на дверях амбаров от дурного глаза. Это была не просто подачка. Это был тихий, ни к чему не обязывающий, но однозначный жест. Помощь.

Закончив, он ещё секунду постоял, глядя на свою работу, словно проверяя её. Потом его взгляд снова скользнул в сторону окна, и на этот раз он, казалось, смотрел прямо на неё, сквозь ткань занавески. Он не кивнул, не улыбнулся. Его лицо оставалось суровым. Но в его глазах, всего на мгновение, мелькнуло что-то… не то чтобы раскаяние, а скорее понимание. Признание того, что он поступил жестоко. И эта маленькая попытка загладить вину.