Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 39 – Дарья Кун

Сушёные ягоды – малину и чернику – она перебирала пальцами, вспоминая жаркие летние дни, когда они созревали на солнце, впитывая в себя его живительную энергию. Она вкладывала в них память о тепле, о спелости, о простой, естественной радости.

Замешивая тесто, она чувствовала, как оно становится особенным. Оно было не просто упругим и эластичным – оно было… живым. Оно словно пульсировало в её руках, отдаваясь лёгким теплом. Оно впитывало в себя все её мысли, все её надежды, всю её любовь к испуганному мальчику наверху.

Элли выложила тесто в форму, украсила орехами и ягодами в виде простого, но изящного узора – спирали, символизирующей бесконечность и защиту, и поставила в печь.

И вот настал самый сложный этап. Она должна была не просто ждать. Она должна была «печь теплом своего сердца». Она села на табурет прямо перед печью, закрыла глаза и положила ладони на её тёплые, почти горячие дверцы.

Она начала дышать глубоко и ровно, как учил Каэл Лео. Элли представляла, как из её груди, из самого её сердца, исходит золотистый, тёплый свет. Он проходил через её руки, через каменную кладку печи и наполнял пирог. Она не думала ни о чём, кроме Лео. Она представляла его улыбающимся, спокойным, спящим глубоким, безмятежным сном. Она посылала ему мысленные образы безопасности: уютное одеяло, тёплые руки, надёжную крышу над головой.

Это было невероятно тяжело. С каждой минутой она чувствовала, как из неё уходят силы. Её голова стала тяжёлой, в висках застучало. Её собственные страхи и тревоги, которые она пыталась изгнать, поднимались на поверхность, требуя внимания. Ей приходилось с огромным усилием воли снова и снова возвращаться к образу спокойствия, к свету.

Она не знала, сколько прошло времени. Минуты сливались в часы. Пот со лба капал на пол. Руки дрожали от усилия и жара печи. Она была на грани истощения, чувствуя, что вот-вот сорвётся, что её собственного «тепла» не хватит.

И в этот момент дверь пекарни тихо открылась. Вошла Мэйбл. Она что-то хотела сказать, но, увидев Элли, сидящую в позе медитации перед печью, с напряжённым, бледным лицом, резко замолчала. Она постояла секунду, поняв всё без слов, затем кивнула и так же тихо вышла, прикрыв за собой дверь.

Прошло ещё немного времени. Элли уже почти не могла концентрироваться, её сознание затуманивалось. И вдруг… сверху перестали доноситься всхлипывания. Наступила тишина. Не пустая, а глубокая, мирная, насыщенная тишина.

Элли открыла глаза. Она интуитивно поняла – пирог готов.

Она накрыла руки прихваткой и открыла дверцу печи. Оттуда вырвалась волна невероятного аромата. Это был не просто запах выпечки. Это был запах… умиротворения. Тёплого летнего утра, хвойного леса после дождя, свежего сена и чего-то ещё, неуловимого и прекрасного. Пирог был идеально румяным, ягодки на нём блестели, как драгоценные камни.

Элли вынула его и поставила на стол. Руки её тряслись, ноги подкашивались. Она чувствовала себя абсолютно опустошённой, как выжатый лимон. Но на смену усталости пришло странное, лёгкое чувство – не радости, а глубокого, безмятежного покоя. Того самого покоя, который она вложила в пирог.

Она отрезала большой кусок, ещё тёплый, положила его на тарелку и налила кружку молока. С трудом донесла до чердака.

Лео сидел на своём тюфяке. Он не спал. Но он не плакал и не раскачивался. Он просто сидел, смотря перед собой, и его дыхание было ровным и спокойным. Его глаза, когда он поднял их на Элли, были ясными, без намёка на недавнюю панику.