Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 37 – Дарья Кун

Прошла неделя с тех пор, как Каэл начал свои «уроки тишины». Неделя напряжённого, но обнадёживающего затишья. Серые плащи не исчезли – они стали призрачной частью пейзажа Веридиана, как невысыхающая лужа после дождя или надоедливые осы у спелых фруктов. Их видели то здесь, то там, всегда невозмутимых, всегда наблюдающих. Но их активность, казалось, пошла на спад. Возможно, они исчерпали круг опроса, возможно, ждали чего-то. А может, просто выжидали, когда их добыча совершит ошибку.

Лео делал поразительные успехи. Под руководством Каэла он научился не просто замирать от страха, а сознательно погружаться в состояние глубокого, почти медитативного спокойствия. Его «сигнатура», как называл это Каэл, стала гораздо тише. Элли иногда, поднимаясь на чердак, с трудом могла обнаружить его в полумраке – он сливался с тенями, становился частью тишины, и лишь лучащиеся в темноте серые глаза выдавали его присутствие.

Но однажды утром что-то сломалось.

Элли проснулась от собственного крика. Ей приснилось, что серые плащи входят в дом, а все двери распахиваются сами собой, и никакие замки не могут их удержать. Она сидела на кровати, сердце колотилось, как птица в клетке, а по спине струился холодный пот.

Спустившись вниз, она сразу почувствовала – что-то не так. Воздух в пекарне был густым и тяжёлым, хотя печь ещё не была растоплена. Откуда-то сверху, с чердака, доносился едва слышный, но от этого ещё более душераздирающий звук – тихое, монотонное поскуливание, похожее на вой затравленного волчонка.

Она бросилась наверх. Лео сидел на своём тюфяке, обхватив голову руками, и раскачивался взад-вперёд. Его глаза были зажмурены, на щеках блестели слёзы. Он не реагировал на её приход, полностью уйдя в себя, в свой внутренний ужас.

– Лео! Детка, что случилось? – Элли опустилась перед ним на колени, пытаясь заглянуть ему в лицо. – Это просто сон. Плохой сон.

Но он не слышал её. Его тело было напряжено до дрожи, пальцы впились в волосы так, что белели костяшки. Казалось, все уроки Каэла, всё обретённое спокойствие испарилось за одну ночь, смытое волной ночного кошмара.

Элли пыталась успокоить его жестами, гладила по спине, говорила ласковые слова. Но стена страха вокруг него была непреодолимой. Он был заперт в своей личной темнице, и ключ был утерян.

Тогда она вспомнила про имбирное печенье. Оно уже помогло однажды. Элли спустилась вниз, наскоро испекла новую партию, вложив в него всё своё желание утешить, всё своё сострадание. Но когда она принесла его наверх, Лео лишь отшатнулся, словно она протягивала ему не лакомство, а раскалённый уголь. Его страх был сильнее.

Отчаяние снова сдавило горло Элли. Она не могла позвать Каэла – он приходил сам, и его визиты нельзя было предсказать. Она не могла обратиться к Мэйбл или Седрику – их помощь была тайной, пассивной. Нужно было что-то большее. Что-то, что могла сделать только она.

Она спустилась в пекарню, подошла к бабушкиной книге, лежавшей на своём месте. Элли положила ладонь на потёртую кожу обложки, чувствуя под пальцами её тёплую, почти живую пульсацию.

– Бабушка, – прошептала она. – Помоги мне. Научи меня. Что мне делать?

Она перелистывала страницы, испещрённые аккуратным почерком Агаты. Рецепты пирогов, кексов, печений… всё это было хорошо для повседневных маленьких чудес. Но сейчас нужен был не просто успокоительный десерт. Нужен был щит. Оберег. Нужна была выпечка, которая могла бы изгнать тьму из сердца ребёнка.