Книга Пекарня «уютный очаг» и её тихие чудеса, страница 52 – Дарья Кун

Но она тоже улыбнулась, и её морщинистое лицо смягчилось.

Даже Каэл не удержался и позволил себе лёгкую, почти незаметную улыбку. Смех Лео был самым неожиданным и самым лучшим оружием против давящей атмосферы страха. Он напоминал им, что они защищают не просто принципы или магию. Они защищают право этого ребёнка смеяться. Жить. Быть счастливым.

– Ладно, «мудрецы», – сказала Элли, тоже поддаваясь общему настроению. – Разработали стратегию? Тогда за работу. А я… я испеку для всех особенный пирог. «Пирог единства», что ли.

– С изюмом? – немедленно поинтересовался Седрик.

– И с орехами! – добавила Мэйбл.

– И с мёдом, – не удержался Каэл.

Элли рассмеялась.

– Со всем сразу.

Совет разошёлся. Седрик, важно подобрав свое «Око Аэндорского Сокола», отправился на мельницу. Мэйбл заторопилась к себе, бормоча под нос список ингредиентов. Каэл молча вышел через заднюю дверь и растворился в утреннем тумане.

Элли осталась одна в пекарне. Но она больше не чувствовала себя одинокой. Она чувствовала за своей спиной целый город. Странный, чудаковатый, но свой. И его сила была не в могучих заклинаниях, а в этой самой чудаковатости, в этой сплочённости, в этой готовности стоять друг за друга.

Она подняла глаза на Лео. Он всё ещё стоял на лестнице, и на его лице светилась улыбка.

– Спасибо, – сказала она ему. – Ты сегодня всех нас спас. Напомнил, за что мы боремся.

Он кивнул и жестом показал: «Я помогу. Чем смогу».

И Элли знала, что это была правда. Они все помогали. Каждый по-своему. И вместе они были гораздо сильнее, чем любой культ с его ужасными машинами и похищенной силой. Потому что их сила шла от сердца. А это была самая крепкая магия на свете.

Идея родилась у Мэйбл. После заседания «совета мудрецов» она вернулась в пекарню, нагруженная охапкой сушёных трав, корешков и маленьким глиняным горшочком с тёмной, дурно пахнущей мазью.

– На, – сказала она, водружая всё это на прилавок перед Элли. – Для порогов и оконных рам. От незваных гостей с дурными намерениями. Старый рецепт, ещё моя прабабка использовала. – Она поморщила нос. – Пахнет, конечно, навозом и прокисшим молоком, зато эффективно. Ни одна нечисть не пройдёт.

Элли с благодарностью приняла дар, хотя запах и впрямь был ошеломляющим.

– Спасибо, Мэйбл. Я сегодня же всё обмажу.

– Обмажешь, обмажешь, – отмахнулась старуха, но её острый взгляд скользнул по пекарне, выискивая слабые места. – Но это для грубой силы. Для отражения прямого вторжения. А есть вещи тоньше. Хитрее. – Она прищурилась. – Им ведь не обязательно в дверь ломиться. Они могут попытаться подслушать. Навести сглаз издалека. Просочиться через сны.

Элли почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она не думала о таком.

– И что же делать?

– Нужен барьер другого порядка, – важно изрекла Мэйбл. – Не просто отпугивающий, а скрывающий. Чтобы они смотрели на этот дом и видели… ничего. Пустоту. Обычную, ничем не примечательную пекарню. Чтобы их взгляд соскальзывал, мысли путались. – Она выдержала драматическую паузу. – Для этого нужен мох. Особенный. Лунный мох. Растёт на северной стороне старых валунов, в самых глухих частях леса. Впитывает в себя тишину и невидимость. Его нужно собрать в полнолуние, но так как полнолуние было два дня назад, ещё есть шанс, что сила не совсем ушла.