Книга Непокорная герцогиня. Поместье в обмен на свободу, страница 37 – Адриана Вайс

От меня требовалось лишь повторить тот самый обряд и поддерживать передачу магии от Дианы. Но вместо этого, случилось то, от чего я до сих пор не могу прийти в себя!

У нее пропала магия.

Прямо после того, как она в очередной раз ослушалась меня. В то время как я был на судьбоносной встрече с королем, она втайне от меня поехала лечить крестьян.

Она отдавала себе отчет в своих действиях. Понимала, что идет против моего слова и все равно решилась на это.

После этого она заболела неизвестной болезнью. Той самой, которая высушила всю ее магию, превратив в жалкую ненужную оболочку, которая выводит меня из себя одним своим видом.

Я до последнего надеялся, что к ней вернется ее магия. Упрашивал короля повременить с орденом и выбрасывал десятки тысяч франков на ее восстановление. Но все лекари, все травники и алхимики как один только разводили руками.

Никто из них не верил в то, что магия к ней вернется.

Не поверил и король. Который решил оставить идею о создании моего ордена. И ладно бы только это. Но об этом он сообщил мне в письме. Не при личной встрече, как во всех решениях, которые так или иначе касались меня, а в чертовом письме!

Вдобавок, он стал отстранен со мной и все чаще отклонял мои запросы на аудиенцию.

И как после всего этого я должен был делать вид, будто ничего не произошло?

Тем более, что я должен был делать, когда эта никчемная дрянь захотела развода? Да еще так ультимативно, будто я не тратил на нее кучу денег! Нет уж, пусть для начала возместит мне хотя бы часть из них!

А чтобы она ничего не учудила, я приставил к ней управляющего, которого подыскала для меня Барбара. Впрочем, это не единственная причина почему я не отправил ее одну. Есть кое-что еще.

Кое-что очень и очень важное. От чего я пока не готов отказаться…

Диана

Слова Огюста тяжёлым камнем падают на плечи.

— Что он написал? — едва разлепляя губы, спрашиваю Огюста.

Тот трясёт головой и в ужасе воздевает руки к небесам.

— Он позволил себе неслыханную наглость, мадам! Он… он…

От негодования Огюст аж задыхается и пыхтит. Я набираю побольше воздуха в грудь и протягиваю руку.

— Это письмо… дайте мне его, пожалуйста.

Огюст в ужасе смотрит на меня и мотает головой.

— Мадам, там написаны непозволительные дерзости! Не думаю, что вы должны это читать!

— Огюст, письмо! — коротко командую я, кидая на него требовательный взгляд.

Видимо, в моем взгляде отражается нечто эдакое, от чего Огюст застывает на месте и, жалобно бормоча что-то про отсутствие хороших манер у Аскелата и полное неуважение ко мне, протягивает конверт.

На плотной бумаге чётким уверенным почерком выведено три слова: “Мадам Диане Легро”. Достаю сложенный пополам лист и пробегаю глазами по ровным аккуратным строчкам.

От прочитанного у меня вспыхивают щёки, и внутри всё сводит от негодования. Что? Это какая-то шутка?!

— Всё в порядке, мадам? — выныривает из темноты Фаваро и подходит ко мне. Я молча поворачиваю к нему послание Аскелата, и управляющий присвистывает.

— Я же говорил! — подпрыгивает Огюст.

Я качаю головой и вновь скольжу глазами по письму, надеясь, что это просто какое-то недоразумение.

“Драгоценная мадам Легро, — писал Геральд Аскелат, — сердечно благодарю вас за столь щедрое и выгодное для нас предложение. Особенно в той части. что касается древесины — именно сейчас Винлания нуждается в ней острее всего.