Онлайн книга «Сердце самой темной чащи»
|
«Может, тут вранье сплошь написано, – успокоила себя, – для ловли простаков и алчных людей». Провела она рукой по мечу, что по центру в богато украшенных ножнах висел, и вздохнула. – Меч-кладенец, небось, – вслух Василисе и думалось лучше. Да и куколка так смотрела, словно каждое словечко понимала! А может, так оно и было. – Или меч-зарубец. Возьмешь такой – и он самого нового хозяина крови обязательно испробовать решит. И зарубишься, даже если мастер на мечах биться. Снова словно засмеялся кто-то. Завертела головой Василиса – никого не нашла, да и не заметила, как буквы под мечом поменялись. – Шапка-невидимка, да? – Василиса перешла дальше. – Ай, хороша. Мех рысий, вышивка какая! Обидно, наверное, что не видно шапки, когда ее носят. Забавно было бы, если человека под ней не видать, а шапку видно! Шапка-видимка – такое еще поди поищи! А кто невидимку для дурного использует, так тому и надо. А кто лик свой прячет, потому как тревожить никого не хочет, так шапка ладная ему не повредит! Раскраснелась Василиса, успокоилась. Уже и дом ее не пугал, хоть скрипеть и стонать не прекращали его лестницы и стены. Но разве до них Василисе, когда она диковины со всего мира перебирала да придумывала, для чего они годны могут оказаться? Если бы только она знала, что каждое ее слово меняет вещь, к которой прикасается, тогда, небось, Василиса не была бы такой смелой! Но она давно думать забыла о том, что где-то в хоромах прячется слуга Кощеев, забыла и про самого Кощея. Уж больно интересные вещицы собрал у себя. Даже жаль, что их никто не видит. – Сапоги-самоходы даже примерять не стала бы. – Василиса погладила голенище. – Шаг в версту, а потом с ног свалятся – и добирайся домой с проезжающими купцами! Вот бы они танцевать учили! Совсем другое дело. И гусли-самогуды. Потеряешь их и снова ничего не умеешь. Пусть бы пальцы прилипали к гуслям-самоучкам и, пока не сумеешь сыграть песню красивую, не отлипали! Устала Василиса диковины разглядывать. Глаза слипаться начали. Ущипнула она себя за локоть, ойкнула – не спит! Взаправду по сокровищнице Кощея бродит! А перед ней новая диковина. Висят ожерелья, одно другого краше, а рядом с каждым картинка, на которой искусно красавицы изображены, да так тонко, что каждую ресничку видно, корону или шапку боярскую, кокошник, жемчугом украшенный, или венок из цветов заморских. – Это, что же, с тех красавиц бусы сняты, а сами девицы в подвалах томятся или в сырой земле? – не удержала язык за зубами Василиса и испуганно оглянулась. Ну как Кощей или его слуга подслушивают? Тоненький голосок раздался, откуда она не ждала. От куколки махонькой, что в руке Василиса так и держала. – Нет, Василисушка, судьбы это женские, заклятые. Наденешь такое ожерелье и станешь той девицей, что на картинке: царевной или королевной, земной или морской, а то и лесной княжной, которую все живое слушается. Проживешь ее жизнь от этой картинки и до смерти самой в чужом теле, чужой судьбою. Василиса пристальнее принялась ожерелья разглядывать. Царевной морской стать или королевной заграничной? Никакой мачехи, никаких сестер противных. С золота ешь да приказывай. Только бы выбрать правильно. Вдруг у королевны жених есть старый? А у царевны отец злой, или у морской девы пальцы кривые, а у лесной изо рта пахнет и ничем не выведешь? На картинках они все красавицы, а как получше поглядеть – непонятно, разве что куколку спросить. Подумала Василиса и устыдилась. Она же самой себе обещала совета спрашивать, лишь когда беда будет. Разве ж беда это – выбирать, какую жизнь прожить заместо своей собственной? |