Книга Сердце самой темной чащи, страница 26 – Оксана Заугольная

Она чуть не свалилась с ворот, когда череп глухо рассмеялся. К счастью, костяные руки удержали ее за платье.

– Но я уже и так был с головой, – возмутился царевич. Ох, даже череп был умнее этого царевича! Или, только попав на кол, поумнел?

– Раз ты через всю темную чащу на коне сюда ехал и сам не знаешь зачем, то вряд ли твоя голова так уж на плечах была, – попыталась растолковать царевичу Василиса. – А теперь будет! Езжай домой с миром, ты видел хоромы навьего царя и жив остался.

– Я не просто так ехал – я хотел из заточенья Кощеева царевну освободить! – возмутился царевич. – Скажи мне, девица, есть ли тут… какая другая девица, которая точно томится?

Василиса подумала, что теперь точно знает, как Кощей злым стал. Сто или двести лет! Да она уже и этого одного царевича черепами закидала бы, если могла. Только сомневалась, что попадет в царевича, а не в его уставшего коня, и что Кощей ей простит разбитых охранников.

– Есть девица – царевна, – кивнула Василиса. – Но не в хоромах, а в болотах. Не хотела она задания Кощея выполнять, не желала по своей воле… замуж за него идти, вот он ее превратил в лягушку и на болото отправил. Найдешь ее, полюбишь – и твоя любовь ее расколдует.

Посветлел царевич.

– Царевна и красивая притом? – переспросил он на всякий случай и кудри свои пригладил.

– Страсть какая красивая. – Василиса почувствовала, что от царевича и голову уже ломит, и сил никаких нет. Может, и вовсе замуж не ходить? Вдруг не повезет и такого вот до самой смерти терпеть придется! – Туда уже пара царевичей ушла, так что ты бы поторопился!

– Спасибо, красна девица! – чуть наклонил голову царевич. – Что предупредила и советом помогла.

Он шлепнул по шее коня, понукая идти к болоту.

– Стой! – взвизгнула Василиса. – Коня погубишь! Там же болото, ты понимать должен! Оставь коня тут – я за ним присмотрю, накормлю, почищу.

Царевич нахмурился.

– А если я сюда дорогу не найду, как я домой без коня вернусь? – спросил он.

«Лучше тебе сюда дорогу не находить», – подумала Василиса, с ворот разглядывая частокол – много ли места для новых черепов осталось? А вслух произнесла совсем другое, чай она тоже с понятием, царевичам только дай в самую узкую нору полезть:

– Так там по дороге камень стоял, написано же: «Налево пойдешь – коня потеряешь, направо пойдешь – женатым будешь, прямо пойдешь – убитым будешь». Ты налево и пошел, считай, легко отделался: коня потерял.

Любо-дорого было смотреть, как царевич думает. Морщинами лоб весь покрылся, брови нахмурены, глаза в небеса глядят, будто ответа там ищут.

– Точно, девица, – наконец произнес он и со вздохом спешился. – Был такой камень. Проезжал я мимо него.

Оставил царевич коня и прочь поплелся. А Василиса дождалась, когда он за деревьями исчезнет, метнулась в дом стрелой охотничьей, у скатерти-самобранки густо просоленный ломоть хлеба попросила да с ним снова к воротам.

Отворились ворота, словно только ее и ждали, а конь к хлебу сам подошел. Василиса кормила его с ладоней, чувствуя теплое лошадиное дыхание на своей коже, мягкие губы, собирающие соль до последней крошки. И лишь после этого рискнула провести по шее. Потом достала гребень редкий и принялась расчесывать гриву, негромко ругая царевича. Сняла седло, сбившийся уже потник. Помыла коня, при ближнем рассмотрении кобылицей оказавшегося, раздобыла и сена, поставила у конюшни.