Книга Сердце самой темной чащи, страница 27 – Оксана Заугольная

Серая в яблоках кобылица пугливо косилась темным глазом на стену конюшни и негромко ржала. Но отходить не торопилась.

Уставшая Василиса вспомнила, что с утра не кормила куколку, и побрела в терем.

Стоило ей положить ладонь, чтобы привычно уже разгладить морщинки на скатерти, как разом появились те разносолы, что просила Василиса утром. И вспомнила она, зачем яства заморские попросила. Страшно ей стало.

– Ты почто царевича во двор не пустила? – спросил череп, о котором она и думать забыла. Найден! – Сломал бы он ворота, вызволил бы тебя из Кощеевой службы, чай царевичу огонь навий без надобности! Увез бы с собой в терем царский, как сыр в масле бы каталась!

– Не понравился мне царевич, – вздохнула Василиса. – Чужого добра не бережет, своего тоже. Кобылица его ласкова и здорова, а он с ней не попрощался даже! Разве ж это добрый хозяин?

– Больше по нраву Кощей, что над златом чахнет, – ухмыльнулся череп. Глаза его блеснули темным огнем.

– Не слишком он над ним и чахнет, – рассеянно ответила Василиса, вспомнив бледное лицо навьего царя. – Как с утра уедет со двора, так весь день и пропадает где-то.

– Ты не понимаешь, – череп клацнул челюстью. – Очнись, девочка, он настоящее зло! Нет, нет, не так! Он повелитель зла и царства мертвого. И сам он мертв!

Василиса искоса глянула на череп. Скрипнул костяной пол, ухнуло холодом от оконца.

– Ты ври, да не завирайся, – буркнула Василиса. – Сердце его бьется – живой, значит. Да и пускай царство мертвое. Вот ты мертвый и чем плох? Иные живые похуже мертвых будут!

Глазницы черепа вспыхнули так, что Василиса лицо рукой прикрыла, чтобы не ослепнуть.

– Погоди же! – проворчал он. – Покажу я тебе, какой твой Кощей на самом деле. Я же зеркальце его видел, слова заветные знаю! Неси меня в опочивальню Кощея!

Василиса хотела уж было возмутиться, что Кощей вовсе и не ее и как исполнит она три службы, так и уедет отсюда, но любопытно стало в зеркальце взглянуть. А коли зеркала там нет, то оставит она Найдена, и пусть потом как хочет перед царем объясняется, как он туда попал! Василиса точно знала, что ее он не выдаст.

Принесла она череп в башню Кощея, по дороге половины вчерашних дверец не увидела – ну точно зачарованы хоромы от чужих глаз! Скрипят половицы, тени на стенах мерещатся, хоть во двор беги.

– Под подушкой Кощея зеркальце смотри, – скомандовал череп. – Потом меня на колени клади, а зеркало передо мной держи. Будем к зеркалу взывать!

Все Василиса выполнила как велено. Зеркало оказалось красивое – формы причудливой с четырьмя углами, оправа серебряная, вся в листочках да ягодках искусно отлитых, что так в рот и просятся.

Череп поерзал на ее коленях, отчего Василиса чуть было не скинула его, точно мышь или крысу, и заговорил голосом глухим и негромким:

– Не до острова Буяна, не до царева кафтана, не до неба, не до дна, искру вызови сюда!

Василиса чуть от смеха не прыснула. Что за дурацкие слова? Будто намешал кашу из зерна разного, сколько какого осталось!

Правда, и такая каша бывала вкусной. Василиса вспомнила, как часто ей приходилось себе из таких остаточков варить, там горсточка, тут в мешке на дне осталось… Смеяться больше не хотелось, а тут и зеркало засияло холодным бледным светом, будто луна в нем отразилась.

– Вот! – так череп обрадовался, будто и сам не верил, что получится. – Теперь спрашивать надо. Я и спрошу, не обессудь, Василиса. А покажи, зеркальце, чем Кощей сейчас занят!