Книга Сердце самой темной чащи, страница 94 – Оксана Заугольная

Василиса помрачнела, но собираться не перестала. А собиралась она с умом – искала платье точь-в-точь такое, в каком к Кощею уходила.

– Да возьми ты золотом расшитое платье, может, Милица от злости лопнет! – нетерпеливо покрикивал на нее Найден.

Но Василиса не желала. Что ей от зависти мачехи, тепло иль холодно? А вот наряжаться, будто она рада покидать Кощея, да еще с подарками, ей не хотелось. Хватит и того, что валенки на сундуке нашлись, – и вспомнила Василиса, как в первый день такие попросила у Кощея. Ну точно гонит!

За проведенные в Навьем царстве дни Василиса стала суеверной и радоваться предстоящему делу не собиралась. Не собиралась она и Кощея предупреждать. Коли решил попрощаться с ней навсегда и больше не видеть, не ей его неволить. Василиса чувствовала, что темное колдовство, что пронизало ее сердце и протянулось к кончикам пальцев, не позволит ей спокойно жить в родной деревне. Рано или поздно кто-нибудь заметит, донесет царю, что и без того на нее обиду мог затаить, или же сами соседи решат с ней разобраться.

Дышать снова стало тяжело, и Василиса замерла, переживая болезненную вспышку ярости. Никто не заметил, как сгорала ее матушка, никто ни слова не сказал, когда она зимой одна таскала воду, даже ночью приглядывала за скотом и до сносу носила старенькое платье. Разве окликнул ее кто, когда она в мороз ходила за хворостом в чащу?

Нет, даже родная тетка не предлагала Василисе разделить снедь за столом, да и когда та работала рядом в поле – тоже. За что Василиса и наказала их, но на сердце было неспокойно. Вот случись что дурное, и соседи увидят, прознают и проклянут, изгонят прочь из отчего дома, да и батюшке придется несладко. Василиса вздохнула. Если не позовет ее обратно Кощей, найдет ли она того, кто поймет ее темное сердце, ее ярость и ее ненависть, или она будет одинока и оттого состарится до срока и будет выходить на перекресток, сгорбленная и покрытая струпьями, чтобы пугать гадающих девиц и проезжающих царевичей?

Этого Василисе не хотелось, но знала одно – вернуться она должна сама и принести навий огонь, за которым ее посылали. И знала она, что стоит только попросить – и одним щелчком пальцев Кощей уничтожит не только мачеху с Властой, но и всю деревню, будто и не было никакой деревни на краю мрачной чащи! Но просить этого Василиса и не желала, вот и тянула время, выбирая платье.

Наконец она нашла его. Свежее, будто новое, ткань не вытертая после нескольких дюжин стирок и не шитая-перешитая, но вот Василиса завернула подол и улыбнулась: даже вышитые обережные знаки были на месте. Слезы навернулись на глаза, когда она увидела этот узор: ровный в самом начале – матушка шила, кривули дальше – Василиса только училась тянуть правильно нить, и снова ровный узор – научилась. А что платье вернулось в свое прошлое, то тут Василиса не удивилась: навий царь и не такое умел.

Больше тянуть было нельзя. Василиса надела платье, обвязалась маминым платком, за пазуху возвращенную куколку посадила, переплела косу, валенки на сундуке оставила: не до них ей теперь.

– Долго еще? – снова заворчал истомившийся Найден.

– Сейчас, сейчас, – Василиса вздохнула и снова прислушалась. Нет. Тишина. Не спускается Кощей, не собирается поцеловать на прощание и не просит остаться.