Онлайн книга «Сердце самой темной чащи»
|
Она совсем смешалась, заалелась, смущаясь своей просьбы. Кощей спрыгнул с коня, хлопнул его по крупу – рассыпался конь костями. Подошел Кощей к Бурушке, руку Василисе подал. Спрыгнула Василиса, да неловко так, что снова в объятиях Кощея оказалась. Только руки у него не горячие, и вновь острые ногти в стан девичий больно впиваются. – Что хочешь еще забрать с собой, Василиса? – глухо мертвым голосом спросил Кощей. – Бурушку я тебе подарил, он и так с тобой останется. Злата и сребра? Каменьев самоцветных? Кольцо?.. Нахмурилась Василиса. Уж мог и заметить Кощей, что не волнуют ее камни самоцветные, золото и серебро не тянут, бус тяжелых да колец она и вовсе не носит. – Не злато и не серебро, Кощей, – ответила Василиса уверенно. – Прошу я отдать мне череп с твоего частокола, что на лавке в хоромах твоих лежит. Живым он был первым мужем моей мачехи, а голову ты ему срубил за то, что он за дочерями пришел, когда они дома прятались. Снова помрачнел Кощей. – Помню такого, – ответил он, открывая ворота и входя во двор. – Забирай, раз уж так тебе желается. От одного сердце, от другого голову… Василиса только плечами пожала и завела Бурушку во двор. В конюшню он не пошел, упираться начал, а Василисе того и не надо. Она сама в конюшню нырнула, нашла седло помягче да уздечку покрепче, пока грызло подбирала, чтобы Бурушку не ранить, пока сама конька седлала, уж совсем ночь опустилась на лес. Проскакал черный всадник, и Василиса в дом пошла. Первым делом Василиса куколку схватила да проверила: она ли, не подменил ли Кощей? И за пазуху сунула. А тут и Найден с лавки глазами вспыхнул особенно ярко. – Правду ли Кощей сказал, что ты домой возвращаешься? – спросил он непривычно робко. – Не возвращаюсь, Найден, а огонь навий, много дней назад обещанный, привезу. – Василисины глаза вспыхнули в ответ немногим хуже. – Обещала раз принести огня, так и принесу. Я тоже свое слово держу. И уж они моему огню не порадуются. Затем и тебя беру, Найден. Вспыхнул глазами Найден, загорелся в них тот самый навий огонь. – Спасибо так спасибо, Василисушка, – рассмеялся он. – Ох и рад я тебе помочь да своими почти что глазами поглядеть Милице в глаза! Вот удружила, вот чего удумала! Он вдруг замолчал, и глазницы снова горели лишь едва заметными угольками. – А Кощею ты про то сказала? – спросил он, пока Василиса разглаживала морщинки на скатерти-самобранке, решив перед дорогой хлеба ломоть с солью крупной попросить да воды немного. Василиса непонимающе посмотрела на череп. – Разумеется, сказала, – она вздохнула. – Он и сам меня подгоняет, шепчет, что негоже оставлять за спиной зло людское: оно на мне повиснет, к земле тянуть будет. Добро людское тоже Кощей велит не прощать – обязательно отвечать на него хотя бы златом и серебром, да только добра я покуда и не видела, кроме как от матушки. – Знаю-знаю, – нетерпеливо прервал ее Найден. – Вернуться когда собираешься? К Кощею. Ведь собираешься? Василиса даже жевать перестала. – Да откуда я знаю, сколько времени уйдет? – попыталась растолковать она. – Я сюда на один денечек выбиралась – за огнем и сразу обратно! А вышло что? Скоро деревья облетать начнут. Как обещать, чего не знаешь? Тяжело вздохнул череп. – Ты на вопрос-то ответь, – только и попросил. – Вернуться ты собираешься? |