Книга Спи, милый принц, страница 143 – Мэй

Мундир Николаса засветился. Хватит ненадолго, но блуждать по тоннелям и не планировалось. Другой артефакт проверял окружающее пространство на предмет любых подвешенных чар. Если тут будет хоть какая-то магия, Николас ощутит её.

Последний артефакт был парным и связывал с таким же у Дэвиана, который в тот момент должен был засветиться. Если возникнет необходимость, Николас попросту пошлёт сигнал, и Дэвиан приложит косточку к карте, а та скользнёт к нужному месту.

Снятые респираторы висели на поясах. Кинжал Николас взял в руку, причём не дознавательский, а самый обычный. От сабли в узком проходе мало толку, а драться кинжалами аристократов не учили, но Дэвиан пару приёмов показывал. С оружием Николас чувствовал себя увереннее.

Особенно когда у него за спиной наследный принц, и они идут вдвоём в какую-то срань.

– Надо было хоть гвардейца взять, – проворчал Николас.

– Чтобы он мне в спину дышал?

Они шли друг за другом, проход был слишком узким. Ещё один воин ничего бы не решил, а у всех дознавателей одинаковые артефакты.

Николас видел, что «Производство Грейвза» покинули не сегодня. Недавно, да, но кровавое пятно уже начала покрывать пыль. Вряд ли в новое логово, скорее уж в какое-то людное место, где затерялись, а после отправились на новое место.

Но всё равно это был шанс.

Да и Айден не хотел ничего слушать, а мысли у него были мутными, Николас чуял. Поэтому спорить не стал, решив, что у них есть возможность взять след преступников. Одержимость Айдена немного пугала, как и муть в его эмоциях.

Николас хотел осторожно выяснить об этом, но Айден то ли почуял, то ли решил спросить сам:

– Так что за тоннели?

На очередном перекрёстке он легонько хлопнул Николаса по спине и направил в левый поворот.

– Джеймс Уильямсон жил лет пятьдесят назад, – пояснил Николас. – Крупный промышленник, сделал состояние на недвижимости. Женился на какой-то дворянке, но аристократом так и не стал. Зато слыл весьма эксцентричной личностью. Строил дома, где лестницы никуда не вели, коридоры обрывались шахтами, а стены изгибались под странными углами. Строил без всяких проектов, и ни один дом не сохранился до наших дней. Они либо рухнули, либо обветшали, либо сгорели. А жаль!

– Тоннели, Николас.

– Да, да. В конце жизни Уильямсон нанял кучу людей. Кин-Кардин тогда стремительно разрастался, крестьяне охотно тянулись в столицу, а работы на производствах хватало не всем. Уильямсон заставил их копать. Сначала под своим домом, потом расширил. Вся прелесть в том, что тоннели были такими же хаотичными, как и дома. Пути оканчивались тупиками, огромные залы предназначались непонятно для чего, ходы переплетались, внезапные арки и случайные украшения, пустоты, куда невозможно попасть живому человеку… Уильямсон умер от лёгочной болезни, когда ему было лет семьдесят, детей у него не было. Тогда и обнаружили истинные масштабы тоннелей.

Николас перевёл дыхание. Его восхищала история безумного строителя, а те ходы, по которым шагали сейчас, хоть и не выводили в таинственные исполинские залы, но и не упирались в тупики и не обрывались шахтами. Нужно уметь видеть плюсы.

– А зачем он их строил? – негромко спросил Айден.

– О, в этом вся прелесть! Никто не знает. Говорили, ему девица из бродячего народа каэ-ли-мар нагадала, что он будет жить, пока строит. Интересно, что Уильямсон правда перестал за пару месяцев до смерти.