Книга Спи, милый принц, страница 145 – Мэй

При зачаровании двое тесно объединены магией. Вся суть связок в переплетении сил. Особенно если связка идеальная. Когда один умирает, он не может забрать второго, если тот сам не решит последовать к Безликому. С гнилью всё иначе.

– При болезни обоих, – сухо сказал Айден. – Тогда при смерти один из связки, скорее всего, заберёт и второго. Но необходимо болеть вдвоём.

– Это возможно.

Айден вздохнул. Как показалось Николасу, устало. Принц хотел возразить, да и Николас осознавал, что слова звучат нелепо. Если они оба заболеют чумой, шансов на выживание будет немного, и связка тут ни при чём.

Николас был готов признать, что он не прав. Не отнекиваться, что всего лишь боялся. И на самом деле история с возможным заражением испугала гораздо больше, чем он ожидал. Дознавателем Николас имел дело и с преступниками, и с запретной магией, но знал, как с ними справляться, верил в свою работу.

Он не знал, что делать с гнилью. Или любой другой болезнью. Он и лёгочную отрицал до последнего, потому что иначе это значило признать собственную слабость, снова не иметь возможности что-то сделать, сражаться. Стать обузой.

Только когда Николас сидел рядом с Линдгреном, ожидая результаты анализа, видел в соседней комнате Айдена, Лидию и Майлза, его поразил совсем другой страх, он разобрался в нём позже, пока ездил по припортовым районам, отыскивая место из видений Чарли Стоукса.

Он боялся, что его слабость навредит другим. Потянет за собой неприятности для близких ему людей, расстроит их или нарушит планы. Он должен быть идеальным, иначе как они будут любить его?

– Ник…

По связи ощущалось смятение Айдена, и Николас торопливо отстранился, поставил блок, он никак не думал произносить всё вслух, слишком глупо. Понадеялся, что Айден не начнёт ничего выпытывать, а то подобные разговоры Николас не способен вести и в полутёмном тоннеле спиной к собеседнику.

Айден сказал другое:

– Ты же ощутил, что было у меня в голове на заводе?

Несколько долгих мгновений потребовалось Николасу, чтобы понять, о чём говорит Айден:

– Ты воспринимал всё… мутно.

– Аура смерти. Я видел мир через вуаль, всё шло через чужие смерти. Мне казалось, проведи я там ещё немного времени, и я бы почувствовал каждую жертву. И это свело бы меня с ума.

– Раньше такого не было.

– Раньше я не бывал на местах масштабных ритуалов запретной магии.

Вслух Айден не сказал, но повисла фраза, что больше он там бывать и не хотел. Никогда. Николас начал осознавать, почему Айден стремился уйти. Отыскать след убийц, но и сбежать из гиблого места.

– Я ориентировался на тебя, – просто сказал Айден. – Ты заземлял. И ты делаешь так постоянно.

Смутившись, Николас вдруг подумал, что руки совершенно некуда девать. Он провёл ладонью по шершавой поверхности песчаниковой стены. Хорошо, поднимать голову не приходилось, слишком много камней под ногами. То, что Айден шёл сзади, и лица его Николас не видел, должно было помогать, но почему-то не помогало.

– Меня не готовили к политике, – продолжал Айден. – Я в восемь лет попал в храм Безликого. Пока я подметал альковы, Конрад постигал тонкости интриг, он был наследным принцем и должен был занять место при дворе, а позже и трон. Из него бы вышел отличный политик.

– Но он умер.

– Да, – сказал Айден. – Я рад, что у меня была хотя бы Академия, где я научился общаться с людьми вне храма. А в Кин-Кардине я стал центром политики, экономики, интриг… Бездна, да я временами чувствую себя лишним в Совете! Эти люди всю жизнь в нём. Даже Фелиция с детства лавирует в тех опасных водах. А меня не готовили. Я пытаюсь наверстать, выполнять свою работу хорошо, но иногда забываю, что это не вся жизнь. И что я не обязан быть бесчувственным принцем. Ты напоминаешь. Заземляешь.