Книга Спи, милый принц, страница 146 – Мэй

Окончательно смутившись, Николас опустил руку и молча шагал вперёд. С детства он не привык к тому, чтобы его хвалили, отец подобными глупостями не занимался. Поэтому и теперь Николас терялся, как выразить признательность, одно «спасибо» представало пресным и блёклым.

К счастью, Айден улавливал эмоции Николаса.

– Наши связи, все наши связи с людьми могут стать слабостью, – сказал Айден. – Ими можно воспользоваться, на них можно надавить. Но они же и наша сила. Кем бы я был без них? Принцем, таким далёким и холодным, что во мне мало что осталось бы от человека.

– А утверждаешь, ты плохой политик, – проворчал Николас. – Вон как ладно говоришь.

Не обидевшись, Айден рассмеялся:

– Я не утверждал, что плохой политик! Но мне пришлось быстро учиться, и я бы не справился, не будь нашей связи. Не будь остальных из поэтического общества.

– Тут мне было бы уместно прочитать стихи.

– А ты знаешь подходящие?

Конечно, Николас знал. Это всего лишь стихи, а не откровения, на которые Николас не умел отвечать. Он начал негромко декларировать старые строки Раттер-Кристи о человеке, блуждающем в темноте с единственным фонарём, но когда тот гаснет, оказывается, что монстры существовали в его голове.

На последних строках Николас всё-таки запнулся, когда мягкой волной накатил приступ дурноты, возвещающий о скорой мигрени.

– Голова? – спросил Айден.

Если ещё немного отрицать, может, боль исчезнет. Николас не будет опять слабым, поэтому он сказал:

– Нет.

– Не ври.

– Не волнуйся, успеем выбраться.

– Но меня волнуешь ты! Слышишь?

Резко остановившись, Айден вцепился в плечо Николаса и заставил того тоже встать и повернуться. В полумраке глаза Айдена выглядели совершенно чёрными, а на его лице отражалось негодование.

– Да, – неохотно сказал Николас.

Его главная и первая слабость, его вечные головные боли, возникавшие так некстати. Он не управлял ими, не был в них виноват, но Николасу постоянно казалось, что должен. Он с тоской подумал о болеутоляющем, но после бодрящих зелий принимать его не стоило. Мигрень подступала, но время есть.

– Ты защищаешь меня, я защищаю тебя, – тихо сказал Айден, глядя на Николаса. – Так это работает.

– Даже если защищать нужно от нас самих.

Губы Айдена тронула улыбка:

– Тем более.

Они одновременно почувствовали неловкость, Николасу было радостно ощущать такое единство. Не в связи дело. Не зря некоторые учёные считали, что идеальные связки возможны там, где двое людей попросту хорошо друг друга понимали.

В горле запершило, Николас закашлялся, он ни разу ещё так не радовался слабости тела, позволившей сгладить неловкость. Айден указал за его спину:

– А это что?

– Люк, – заявил Николас, переводя дыхание.

Он не был закрыт и оказался таким же, как на «Производстве Грейвза». Поддался без проблем, и Николас первым поднялся, сжимая кинжал. Айден последовал за ним, краем глаза Николас заметил завитки теней, вьющиеся у пола. В полумраке мало что было видно, но вылезли явно в хозяйственном помещении, заставленном вёдрами и швабрами.

– Хоть не туалет, – проворчал Николас. – А то было бы совсем позорно.

Подобное помещение имело смысл, люк тут никто бы не заметил. Определяющий чары артефакт дрогнул, и Николас на всякий случай включил ещё один в косточке, но и так догадывался, что это значит. Ничего опасного, простенькое заклинание обнаружения, не запрещёнка. Кто-то повесил на люк.