Книга Спи, милый принц, страница 74 – Мэй

– Вы что творите? – спросил опешивший Айден.

Ида ещё не успела укоротить причёску, и её шикарные светлые локоны расплескались по плечам, а взгляд остекленел, когда она посмотрела на Айдена:

– Не порть веселье!

Слушать её Айден не стал. Надувшись, Ида слезла с Николаса и ушла искать того, кто поддержит её желание развлечься.

– Эй, ты куда? – пробормотал размякший Николас.

Он не понимал, что происходит, но вяло отмахнулся от Айдена. Тот не видел раньше Николаса настолько пьяным, поэтому не знал, стоит ли оставить его в покое. Показал Николасу два пальца и спросил, сколько он видит, а когда не получил внятного ответа, решил, что пора им возвращаться в комнату.

На следующий день Николас мучился похмельем, а с ним заодно и Айден из-за связи. Николасу стало стыдно, и он больше не напивался или хотя бы старался, чтобы не после совместных зачарований.

Сейчас у стробоскопа Ида Харт была очаровательна. Чёрное платье с изящной вышивкой, воздушная и тоже тёмная вуаль, почти не скрывавшая больших подкрашенных глаз.

– Как я рада вас видеть! – сказала она вполне искренне.

Николас ей обрадовался, а вот Айден оставался кислым. Он бы предпочёл компанию Чарли Стоукса.

Ида начала рассказывать о новом композиторе, от которого, как она убеждала, скоро все будут сходить с ума. Вроде бы он умер совсем юным из-за чахотки, но его друг собрал многочисленные сочинения, хранившиеся в уединённом особняке, и привёз в столицу. Первое же произведение сочилось неимоверной грустью и производило неизгладимое впечатление.

– А потом у меня возникло то самое настроение… сшить себе траурное платье.

Ида Харт покрасовалась в своём наряде, заслужив одобрительный комментарий Николаса, Айден же промолчал. Но послушать новую музыку он хотел.

– Некоторые считают, траурные платья без настоящего траура гневят Безликого, но я не вижу никакой разницы с таксидермическими украшениями или черепами. Мы чтим смерть, ведь она приходит за всеми. Мы всего лишь показываем это теми или иными знаками.

– Видимо, настоящий траур тебе носить не приходилось, – сухо сказал Айден.

Поведя изящными плечами, Ида нетерпеливо махнула рукой:

– Я приму его как любое другое проявление воли Безликого. Все мы однажды отправимся к нему.

– Но кто-то раньше, а остальным с этим жить.

– Я предпочитаю видеть красоту и в таких действиях, – заметила Ида, и её голос звучал холоднее, чем мгновение назад.

Тут между ними буквально влез Николас:

– Ида, я буду рад поболтать, но сейчас у нас с Айденом есть дела.

– Конечно, найди меня позже, хорошо? Я дам тебе приглашение на салон, где будут играть музыку этого композитора. Тебе точно понравится. Возьми своего воспитанника.

Они уже уходили, но Николас замер и удивился:

– Воспитанника?

– Ах, Николас, уже просочились слухи, что ты возьмёшь под своё крыло мальчика Дотлера. Очень мило. Кто бы тебя самого взял под своё крыло?

Даже Айден мог распознать, что слова звучали как флирт. Николас ответил так, как ответил бы поэт:

– За мной присматривают вороны.

Одновременно и птицы смерти, и родовой знак Равенскортов.

Ида Харт махнула им рукой, и Николас с Айденом вернулись к тому же самому дивану у чайного столика. Как ни странно, место никто не занял.

– Вот ведь! Уже слухи пошли! – проворчал Николас.

И правда, быстро. Айден знал от Дэвиана, тот обронил, что это простая формальность, чтобы мальчика не отправили в приют. Но и Дэвиан, и Айден не сомневались, что Николас отнесётся к делу со всей ответственностью. Похоже, не только они.