Книга И жили они долго и счастливо, страница 144 – Алёна Селютина

Сжигать – это долго. Сжигать – это запах и звук. А такой костер, чтобы перекрыть их, они тут не разведут. И вряд ли Кощей собирался уйти до того, как все закончится. И судя по всему, сейчас он просто пытался найти в себе силы, чтобы вынести это испытание. Должно быть, поэтому он и пользовался услугами неведомой ей службы. А она просто не оставила ему выбора. Что же она наделала…

В воздухе чувствовалось растущее напряжение, словно перед бурей. Это было нехорошее, злое напряжение. Василисе вспомнились рассказы о сорвавшихся колдунах и ведьмах и о страшных последствиях этих срывов. Но разве мог сорваться Кощей?

Ей не хотелось проверять.

– Можно похоронить, – робко подала голос она. – Упокоить в земле. И по весне его тело превратится в цветы и траву.

Кощей не посмотрел на нее и не ответил. Но спустя несколько секунд снова поднял руки, и, повинуясь его воле, тяжело поднялся большой земляной ком, оставив яму. Кощей отложил землю в сторону, принял из рук Василисы плед и аккуратно постелил его на дно. В последний раз взял Марло на руки и спустил его в яму. Посидел на корточках немного, глядя на пса, который еще вчера ночью беспокойно ворочался на подстилке в его спальне, мешая спать. А затем завернул тело в плед и выпрямился.

– Покойся с миром, – сказал он.

Взял немного земли и кинул на плед. Василиса повторила за ним. А потом он единым махом засыпал яму обратно и утрамбовал, совершив резкий пас ладонями, словно припечатывая воздух. С реки подул пронизывающий ветер. Василиса пожалела, что сейчас день, а не ночь. Ночью она смогла бы вырастить на могиле цветок. Но недалеко росла рябина. Она отошла к ней, сломала ветку, вернулась и аккуратно положила ее сверху на землю, на которую ветер уже успел намести тонкий слой снега. Алые ягоды на белом напоминали капли крови. Где-то вдалеке застучал о дерево дятел, с ветки сорвалась снежная шапка и упала с легким хлопком. Василиса перевела взгляд на Кощея. Он не мигая смотрел на могилу и выглядел так, будто там, в земле, осталось последнее родное ему существо и он не собирается никуда от него уходить. Никогда.

И тогда, повинуясь порыву, Василиса взяла его за руку.

– Я с тобой, – шепнула она.

Кощей отмер. Посмотрел на их сомкнутые ладони, и взгляд его стал удивленным и каким-то недоверчивым. Однако не отпустил. Сжал сильнее.

Назад они ехали в полном молчании.

– Пойдем, – сказал Кощей, когда они въехали в ворота, – напою тебя чаем. Ты, наверное, замерзла. А потом отвезу в Контору.

Василиса кивнула, хотя и чувствовала, что надо отказаться. Неловкость, возникшая между ними, стоило им расцепить руки, только нарастала. На кухне она тоже не стала меньше. Василиса уткнулась в поставленную перед ней чашку. На дне танцевали чаинки, но не спешили складываться в узор. Впрочем, гадания Василисе никогда не давались. Даже в юности, когда она вместе со всеми пыталась колядовать, выходило что-то странное.

И тут Василиса поняла, что если она сейчас не вручит ему свой подарок, то, возможно, не вручит уже никогда. Баюн обещал найти им других напарников после Нового года. А это значит, повода встретиться с Кощеем у нее не останется. Момент был хуже некуда, но она не могла не отблагодарить его.

– Сейчас вернусь, – пообещала Василиса, встала из-за стола и пошла в коридор.