Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 127 – Василиса Мельницкая

— Это не телефонный разговор, — продолжил он. — Мы можем встретиться? Без Ольги и без Савелия. Наедине.

— Можем, — произнесла я, заставив себя говорить. — Где и когда?

— В воскресенье, в полдень, у Аничкова моста. В центре легче потеряться и стать незаметными.

Он думает, что за мной все время следят? А, может, он прав. Ведь Бестужев как-то узнал о том, что утром я не вышла на пробежку.

Попрощавшись с Матвеем, я поднялась на второй этаж, и тут же столкнулась с Клавой.

— Есть идеи, как сбежать? — спросила она, хватая меня за руку.

— А у тебя?

Я планировала уйти через окно на первом этаже. И так же вернуться. Так себе идея, но других не было. Дверь Антонина Юрьевна запирала, а ключи уносила с собой.

— Так и знала! — прошипела Клава, увлекая меня в свою комнату. — И сама спалишься, и меня подставишь. Вот! Придешь ко мне.

Она показала мне веревочную лестницу. Основательно подготовилась. Значит, знала заранее. От Ольги? Ой, да плевать!

— Приду, — сказала я. — Спасибо.

Если Клава хочет меня подставить, так и свалить неудачу можно будет на нее. Оставалось найти что-нибудь подходящее из одежды и объяснить Карамельке, что мне нужно отлучиться по важному делу.

К слову, если после нападения собаки за мной следят, то и опасаться нечего. Прогуляюсь, выполню дурацкое задание… И, если повезет, еще и посплю пару часиков до утренней пробежки.

Из дома мы с Клавой выбрались без проблем. Она ушла к кафе, вероятно, чтобы петь там песни. Я отправилась к гимназии, и у входа в парк столкнулась с первой трудностью: с запертыми воротами. Пришлось побегать в поисках удобного места, чтобы перелезть забор. И бегала я не одна, а вместе с Катей.

Весело сейчас, должно быть, тому, кто за мной наблюдает. Чокнутая девица еще от вчерашнего приключения не отошла, а уже в поисках нового. Может, доложит Александру Ивановичу? Я согласна на нагоняй, лишь бы иметь веский повод не участвовать в этом представлении.

Наконец, мы нашли дерево с раскидистыми ветвями, растущее близко к забору. Помогая друг другу, забрались на него и спрыгнули на территорию гимназии.

— Теперь сообразить бы, в какую сторону идти, — сказала Катя.

— Туда, — уверенно указала я.

— Откуда ты знаешь?

— Я тут давно, успела весь парк изучить.

— А… И с Романовой познакомиться ты тоже успела, — не без насмешки произнесла Катя. — Или вы давно дружны? Что же ты тогда тут делаешь?

— Делаю я тут примерно то же самое, что боярышня, которая отчего-то не училась в Царском селе, — отрезала я.

— Ой, да что я там забыла? — фыркнула Катя. — Мне знания нужны, а не знакомства.

— Не поверишь, мне тоже. И я сама решаю, с кем мне общаться.

— Яр, прости, — сказала Катя, помолчав. — Ты права, это не мое дело. А ты, правда, внучка самого Михайлова? Николая Петровича?

Я споткнулась на ровном месте. И что мне делать? Опять врать?

— Нет, не внучка. Он был моим опекуном.

— Но фамилия у тебя его, — заметила Катя.

— Он хотел, чтобы меня считали его внучкой.

Тут я, пожалуй, не солгала.

— Счастливая, — вздохнула Катя. — Ты жила рядом с таким выдающимся врачом. Жаль, что он уже умер. Я так хотела стать его ученицей…

— Жаль, — согласилась я. И добавила: — Мы пришли.

Фонтан выключили на ночь, но фонари вокруг горели. На одной из скамеек мы заметили съежившуюся девушку.

— Ритка, ты? — спросила Катя.