Книга Нарисую себе счастье, страница 29 – Марианна Красовская

— Еще способы есть? Если лекарь всегда рядом будет, то что?

— Как минимум, купирует очередной приступ. Но сердце может и во сне остановиться, и, простите, в уборной. Рано или поздно оно не выдержит.

— А Ольга знает? Ольге сказали? — спохватилась я.

— Нет. Казимир просил раньше времени ее не тревожить. Тем более сейчас.

Я кивнула: это было справедливо. От Ольги больше шуму будет, чем проку. Прилетит, начнет командовать, суетиться. Казимир разозлится, будет орать… и помрет еще до лета. Нет, не стоит сестре говорить пока. К тому же она наслаждается супружеством. Пусть мэтр Пиляев с ней дело имеет, а не я.

— Вот что, Маруш, я тебе оставлю рецепты. Съездишь в город, в аптеку. Как отвары делать, знаешь? Не кипятить, а на водяной бане.

— Знаю, матушке так и делал.

— Чудно. Завтра кто-нибудь из нас приедет. Если получится… поговори с ним про операцию еще раз, ладно?

Я только губы скривила. Как же, так меня Хозяин и послушал!

Лекари ушли. Устина, снова вздыхая, убрала со стола и напомнила про обещанного кролика. Я проведала Казимира — он спал. Точно спал, грудь мерно вдымалась и борода подрагивала. Не стала его тревожить, ушла в кабинет. Взяла из стола бумагу и карандаши и принялась рисовать новые узоры. Хотелось чего-то яркого, чтобы с позолотой. И без огурцов. От нечего делать нарисовала осенний лес. И маки на синем. И, подумав немного, вензеля “М и О”. Будет Пиляевым в подарок фамильный сервиз. Красиво же!

К вечеру Казимир зашел в кабинет. Выглядел он обыкновенно, почти даже не бледно, и нестерпимо пах табаком.

— Или вы курить бросаете, или я домой уезжаю, — спокойно сообщила я. — Мне следить за вами велели, а что толку от мальчишки, если вы сами себя в гроб загоняете? Потом с меня ведь спросят.

— Напугал гадюку голой задницей, — хмыкнул Долохов. — Покажи, что нарисовал?

И сгреб своей кривой ручищей мои эскизы. А ведь и в самом деле — левша. Как я раньше не заметила?

— Неплохо, — спустя какое-то время вынес он приговор. — Лес прямо очень неплохо. Я такого раньше не видел. А это что?

— Вензеля, — буркнула я нехотя. — Для Марка и Ольги. Именной сервиз. Ни у кого такого больше не будет.

— Мысль любопытная, только перебьются. Шиш им, а не подарки. Что еще есть? О, а это зачем?

— Ну вы стекло цветное хотели, а что из него, стаканы и графины делать?

— Бутылки. Для вина дорогого. У меня и заказчики есть. Гальянов хотел игристое в цветном стекле продавать.

— Ну вот и кубки к бутылке приложите, как бы в подарок. Бокалы хороши тонким стеклом и изяществом, а кубки — они роскошные. И звенят. Можно золотые ободки сделать, будет броско.

— Броско… — пробормотал Казимир, почесав нос. — Броско — это хорошо. На Юге любят все блестящее и увесистое. Но тут, видишь ли, проблема: ножку такую сделать сложно. На чашу пуансон выточить не проблема. И матрицу тоже. А ножку нужно отдельно штамповать. Или отливать.

— Так сделайте отдельно, — пожала я плечами. — И приляпайте. Лишнее потом уберете. Вы же маг в конце концов.

— Как у тебя все просто!

— А какой смысл усложнять?

Впервые за сегодняшний день я увидела на лице Казимира улыбку. Настоящую, искреннюю, светлую. Работа делает его счастливым. И это прекрасно.

Следующий день начался с разъездов. Казимир велел мне ехать в Большеград, в библиотеку при Университете, взять там подборку Северного вестника и полистать. Узнать, какие есть на Севере заводы стекольные и фарфоровые, заодно приметить, нет ли чего нового в сфере техномагии. Наш Хозяин оказался большим поклонником инженерных изобретений. Он мечтал, чтобы построили, наконец, железную дорогу. Жаль только, не доживет.