Книга Нарисую себе счастье, страница 50 – Марианна Красовская

— Что сердишься, душа моя? Смотришь, будто покусать меня хочешь.

— Да вот думаю, что есть еще время невесту заменить.

— На кого? — удивился он. — Глупости говоришь, Мари. Мать твоя — прекрасная женщина, но вряд ли она за меня пойдет. Да и в гончарном деле она совершенно не разбирается. А ты уже согласие дала, обратно не отдам его.

Точно. Он же женится на мне лишь для того, чтобы фабрики в добрые руки передать. Тут, конечно, мне доверия больше, чем матушке. Она счета проверять не будет и в тонкости состава глины не вникнет.

— Завтра поедем в Большеград и там внесем запись о браке в регистрационную книгу. Заодно купим вам с матушкой новые вещи.

— Как завтра? — сипло выдохнула я.

— А чего тянуть-то?

— А… Ольга знает? — больше никаких возражений мне в голову не пришло.

— Я перед Ольгой отчитываться не намерен. Она, кстати, тоже меня не спрашивала, когда замуж выходила.

— Но… ты не слишком здоров для столь длительной поездки.

— Да что мне будет-то в карете? К тому же в Большеграде Марк живет. Станет хуже, заедем к нему.

Ответить на это было нечего. Завтра, значит? Я стану замужней женщиной? Но это не по-настоящему, это лишь игра такая. Брак будет только на бумаге, а больше ничего не изменится. Потом, когда-нибудь, будет у меня и красное платье, и шумный свадебный кортеж, и гадания, и пир. Ведь будет же? Оставшись молодой вдовой, я не буду хоронить себя в усадьбе!

— Казимир, я хочу извиниться за брата, — вспомнила я. — Он совершенно отбился от рук после смерти отца.

— Пустое. Обычный мальчишка. Поверь, я был куда наглее и упрямее в его годы.

— Так ты имел на то право. У тебя жизнь была проще.

— Ну конечно, — ухмыльнулся он. — Ты не знала моего отца. Жесткий он был человек, суровый. Я хорошо был знаком с розгой, поверь. Но времени и денег на меня он никогда не жалел, поэтому я думаю, что он и слепил из меня вполне добротный горшок.

Я кивнула, невольно улыбнувшись. Слепленный горшок теперь сам стал гончаром. И настало его время лепить. Наверное, Казимир бы стал хорошим отцом. Жаль, не успеет.

— Мари, раз уж ты теперь хозяйка, взгляни на комнаты в южном флигеле. Там все старое, ветхое. Нужно будет ремонтировать. Я пока Ильяна поищу. Как бы не сбежал.

Кивнула, гордясь его доверием. Помогла Усте убрать грязную посуду, попросила ключи от дома. Спросила, кто раньше следил за порядком в закрытых помещениях.

Вполне предсказуемый ответ — душенька Ольга Федотовна. Она каждый год по весне открывала все окна и двери, проветривала дом, меняла шторы, чистила ковры, кресла и диваны. Не своими руками, конечно, с помощью деревенских женщин. Но без нее будет сложно теперь.

Неудивительно, впрочем, что Ольгу любили. Она выросла на глазах у Устины. И, возможно, была чуть более полезна, чем я считала. К примеру, я понятия не имею, как часто нужно мыть окна. Достаточно ли одного раза в год?

Комнаты в южном флигеле мне понравились. Простые и светлые. Спальня, небольшой кабинет, крошечная диванная с карточным столом. Выход в сад как особая привилегия. Интересно, кто тут раньше жил? Теперь уж не узнать. А с другой стороны дома, в северном флигеле, была гончарная мастерская, кстати.

Пыли, конечно, много. Я дотронулась до старых выгоревших давно занавесок и чихнула. И почему Ольга не позаботилась привести тут все в порядок? Значило ли это, что в усадьбе не так уж часто бывали гости? Неудивительно, что ей захотелось приключений.