Книга Нарисую себе счастье, страница 68 – Марианна Красовская

— Сама напросилась, — выдохнул он, стискивая меня своими ручищами.

Второй поцелуй был совсем другой. Напористый, крепкий. Его язык уверенно раздвинул мои дрожащие губы, руки скользнули на талию, прижимая ближе, ближе — так, что мы почти слились в одно целое. Мешала только одежда, но даже сквозь нее я почувствовала, как грохочет сердце в его груди.

И немедленно встревожилась.

Оттолкнула его, положила ладонь на грудь, сдвинула брови.

— А ну-ка садись и дыши ровно. Сейчас я отвара принесу!

Он послушно упал в кресло, но меня не пустил. Потянул за собой, усадил себе на колени, уткнулся носом в мои кудри и весь затрясся. Не сразу я поняла, что он смеется, успела уже заволноваться.

Впервые я видела смех Казимира. Беззвучный, но настоящий.

— Не бойся, не помру от одного поцелуя, — выдохнул он весело, а потом все испортил, добавив: — А если помру, то счастливым. Это дорогого стоит, моя золотая.

Я затихла в его объятиях. Прикрыла глаза, наслаждаясь близостью. Сердце его успокоилось, снова застучало размеренно.

Его рука лениво гладила мое плечо. Казимир размышлял, я почти чувствовала, как скрипят шестеренки в умной голове.

— Так ты серьезно про ребенка? — наконец спросил он.

— Более чем.

— Я не против.

— Еще бы ты был против. Я все сделаю сама. Тебе нужно только… м-м-м…

Моя фантазия на этом иссякла, я надула губы, подумав, что он мог бы и помочь. В конце концов, он тоже будет участвовать в процессе зачатия.

— Я его ведь не увижу, Мари.

— Зато ты будешь знать, что оставил после себя наследие.

— Верно. Тебе тяжело будет.

— С деньгами и под защитой твоего имени? Не смеши меня. Справлюсь. Зато и заводы у меня никто не отберет, никто даже подумать дурного не посмеет.

— Тоже верно. Еще раз спрошу: ты точно этого хочешь? Или ради меня просишь?

Ради тебя, конечно, но так я и призналась!

— Мир, любая женщина мечтает стать матерью. Я не исключение.

— И в постель со мной согласна?

— Тебя еще раз поцеловать? — грозно спросила я. — С первого раза не понял?

— А и поцелуй, — фыркнул он. — В любое время можешь целовать, я прятаться не стану.

Ах вот значит как, Казимир Федотович? Вызов мне бросаете? Надеетесь, что я струшу и отступлюсь? Ну нет, я не такая. Поерзала на его коленях, повернулась и обняла за шею.

— Хочешь, я побреюсь? — неожиданно спросил супруг.

— А можно?

— Для тебя — хоть звезду с неба.

— Не нужно мне звезд, — улыбнулась я. — Мне другое нужно.

— Я тебя услышал. Дай мне немного подумать, хорошо?

— Ладно.

На самом деле его слова меня порадовали. Бежать в спальню прямо сейчас было страшновато. Лучше вот так, постепенно. Начиная с поцелуев.

***

Внезапно я чувствовала себя счастливой. Странное, почти незнакомое ощущение. С того дня, как умер отец, абсолютно забытое. Конечно, я старалась не унывать. Ловила кончиком носа солнечные лучи. Любовалась каплями росы на резных листьях крапивы. Наслаждалась хрустом мелкой рыбешки, обжаренный в муке, кислой терпкостью щавеля, запахом травяного чая, крошащимся в пальцах углем… Но это были лишь мгновения, словно проблески молний в грозу. Вот я счастлива, а вот уже ругаюсь с Ильяном и бегу поддержать едва не падающую мать. Думаю о том, что завтра нечего будет есть. И паутина в темном углу как будто бы даже привычна и родна, никакого желания нет ее убирать снова.