Книга Надежда варвара, страница 27 – Руби Диксон

Лиз может сочувствовать Химало, но я не могу забыть, что он бросил меня. Он бросил меня. Я нуждалась в нем, а он отказался от меня. Думать о нем причиняет боль, и я так устала чувствовать, что это я постоянно не права. Почему никто не видит, что мне тоже больно? Что только потому, что я не плачу красиво, как люди, и не смотрю на всех печальными глазами, я не хожу с открытой раной в груди там, где должно быть мое сердце? Почему они относятся к моей боли по-другому? Но нет, из-за того, что Химало оставил меня, я в некотором роде ущербна. Проблема во мне.

Я отодвигаю полог уединения на своем домике и врываюсь внутрь. Поскольку мои мысли полны Химало, почему-то неудивительно видеть его там, внутри. Повернувшись ко мне спиной, он стоит над моими мехами, уставившись в потолок виг-вама. Его руки уперты в бока, а хвост подергивается в своей обычной беспокойной манере. Я вдруг вспоминаю, как лежала с ним в постели и смеялась, потому что он так сильно дергал хвостом, и я так часто дразнила его, что не могла заснуть.

Но это было совсем не то время, что сейчас. Мы хорошо проводили время в перерывах между ссорами. Теперь не осталось ничего, кроме пустоты.

И все же я не могу не быть втайне рада видеть его здесь. Он пришел навестить меня? Сказать мне, что он любит меня и скучает по мне? Что он сожалеет о том, что бросил меня?

— Что ты здесь делаешь? — слова звучат резко и холодно в тот момент, когда они слетают с моих губ.

Он медленно поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его неторопливые движения контрастируют с бесконечным взмахом хвоста.

— Фарли сказала мне, что у тебя прореха в крыше. Я пришел посмотреть на это, — его голос плавный и глубокий, и его звук наполняет меня тоской. Химало — красивый самец, и тело у него большое и сильное. Но его голос, о, его голос — это нечто особенное. Просто услышав это, мой кхай реагирует, и он издает низкий, приятный гул.

— Значит, ты здесь только потому, что Фарли попросила тебя?

Он снова поворачивается к стенам хижины и рассматривает их ближе.

— Иначе зачем бы мне здесь находиться? Ты, конечно, не пригласила бы меня.

Это больно. Я много думала о нем. Просто… трудно открыться и признать, что он причинил мне боль своим уходом. Что я хочу, чтобы он дал мне второй шанс. Что проблема именно во мне. Сама мысль об этом уязвляет мою гордость.

— Почему я должна приглашать тебя? — Я огрызаюсь в ответ. — Ты совершенно ясно дал понять, что ты чувствуешь.

Химало бросает на меня сосредоточенный, напряженный взгляд, а затем снова поворачивается к крыше. Он ощупывает покрывало и порванные стежки, которыми две шкуры соединяются вместе.

— Ты должна была позвать меня, чтобы снег не падал на тебя, пока ты спишь. Или тебе нравится просыпаться в талой воде?

Я пожимаю плечами, чувствуя, что защищаюсь.

— Это быстро отремонтируется. — Я не говорю ему, что это я разрезала швы, чтобы он пришел их чинить, мое мужество покинуло меня, и я не довела дело до конца. Будь проклята Фарли и ее вмешательство. Я не готова разговаривать с Химало. Я ненавижу, когда он судит меня, когда он бросает на меня эти понимающие взгляды, которые заставляют меня чувствовать себя глупо. Когда он обращается со мной так, словно я комплект.

— Это никогда не будет отремонтировано, если ты не дашь мне знать о проблеме, — в его мягком тоне слышится упрек, даже когда он рассматривает толстую строчку. Затем он протягивает конец и пристально смотрит на меня. — Это был порез?