Книга Где распускается алоцвет, страница 107 – Софья Ролдугина

Затем он достал клочок рыжего меха и спички. Чиркнул о коробок раз, другой; попытки с десятой поджёг мех – и размеренно, но быстро обошёл склеп по периметру, окуривая стены вонючим дымком и бормоча себе под нос что-то про чистоту и огонь.

«Огонь, – подумала Алька, невольно зацепившись за слово. – Огонь – это Айти».

Дым никуда не делся – повис в воздухе живописными волнами. Корни отдёргивались от него, как обожжённые; в куче черепков, щедро пересыпанной солью с пеплом, начало что-то шуршать и возиться, как мышь.

Или несколько мышей.

Но проход не открылся.

– Техника северных шаманов, – пояснил Дрёма. – Неплохо работала в проклятых местах, но тут преграда, гм, не столько мистическая, сколько физическая. Ну, ничего, у меня ещё много идей!

Он щедро осыпал стены солью. От корней это избавило окончательно, однако, увы, кости никуда не делись. Даже будто бы сдвинулись плотнее; да и сама комната словно бы стала меньше, и фонарь, который стоял раньше в пяти шагах от стены, оказался сейчас отчего-то рядом с ней.

«Дрёма переставил, а я не заметила? – растерялась Алька. – Или я сама себя накручиваю? Сколько мы уже здесь торчим?»

По субъективному времени прошло полчаса, самое большее час, но она слишком хорошо знала, как искажается восприятие в подобных местах – и обстоятельствах.

На них никто не нападал. Гора черепов больше не пыталась атаковать. Даже шевелящиеся корни исчезли – просто странная комната, тускло-белая и очень холодная.

Душная.

Алька сглотнула и тряхнула головой, отгоняя смутную тревогу.

– Рано или поздно что-то сработает, – вещал Дрёма, закопавшись в сумку. – Ну в крайнем случае я могу принести кровавую жертву и дать обет, но не хотелось бы рубить себе ухо или мизинец, разве что в безвыходной ситуации… Так, это не подойдёт, это тоже… Тут главное – понять принцип, понять тип замка, и тогда уже подобрать ключ будет делом техники. Сюда бы живой огонь, конечно. М-да, не додумался я факел притащить или фонарь, а жаль, зажигалка, конечно, не то.

Дрёма аккуратно вбил по углам иголки, потом старательно размёл дорожку самодельной крохотной «метлой» из нескольких прутьев бузины – увы, без особо результата. Наконец попытался тушью начертить обережные знаки прямо на костях – она впитывалась без следа, и издали вообще казалось, что кисточка смочена простой водой.

– Нас словно снаружи что-то держит, – пожаловался он. Выражение лица у него стало раздосадованным. – Знаешь, это как пытаться откинуть крышку гроба, когда сверху уже насыпали земли. Кстати, да, мы же в кургане…

Один из фонарей – тот, что стоял на торце и светил вверх, – мигнул. Алька присела рядышком на корточки и аккуратно подтянула обережную ленту, но это не особо помогло: свет мигать перестал, но ощутимо потускнел.

«Аккумулятор садится, что ли? – подумала она. – Да нет, бред. Слишком мало времени прошло».

Вслушиваясь краем уха в Дрёмину болтовню, Алька поднялась на ноги и поддёрнула рукава. Заметила, что вокруг запястья обёрнуто что-то; не сразу поняла, что эта выцветшая, тусклая, серо-бурая нитка – та самая, которую повязал Айти.

«А ведь она была красной, – пронеслось в голове. – Красной и тёплой».

– …одно нехорошее предположение, правда, маловероятное.

– А?

– Алика, ты только не пугайся… Есть небольшая вероятность, что если мы провозимся тут до рассвета, то наружу уже не выйдем никогда.