Книга Где распускается алоцвет, страница 110 – Софья Ролдугина

Дрёма ответил долгим-долгим, внимательным-внимательным взглядом. Потом зачем-то посмотрел на восток, где вставало солнце; потом пощупал собственные бицепсы, результатом явно разочаровался и немного скис.

– Хорошо, – сказал он покорно. – Мне ванна тоже не помешает. И надеюсь, что Сэлэнгэ там ещё не запаниковал и не вызвал подмогу… У тебя телефон работает? Можешь мне позвонить? А то я свой найти не могу.

– Хороший вопрос…

Телефон они отыскали не сразу. Он нашёлся у лаза в раскоп, огороженного полосатыми лентами. Сам лаз оканчивался через два метра тупиком, а дальше всё было засыпано.

– Двадцать восемь пропущенных, – вздохнул Дрёма, когда включил телефон и наскоро пролистал историю вызовов. – И знаешь что? От Сэлэнгэ ни одного. Приятно видеть такую веру в мои силы и возможности, очень поднимает самооценку.

– Ты хочешь сказать, что даже у тебя может просесть самооценка? – ужаснулась Алька притворно. Когда он погрустнел, ощутила укол совести и примирительно добавила: – Ну то есть каждый может приуныть и немножко пасть духом, просто ты действительно очень крутой колдун.

– Но облажался, – произнёс он негромко, глядя в сторону.

– Облажался – это если б мы там так и остались запертые, – возразила Алька. – Или если бы пошёл один и сгинул там, в кургане. А ты взял с собой меня. Может, я и была твоим «ключиком», а? Ну, чтоб вскрыть проклятие.

– Скорее уж консервным ножом, – повеселел Дрёма немного. Встряхнул пальто, застегнулся, сунул руки в карманы и порысил вниз по склону. – Как ты с кочергой обращаешься, ух! У меня даже мурашки, в хорошем, разумеется, смысле. Думал, ты вообще там всё разнесёшь!

– Ой, кочерга! – вспомнила Алька и оглянулась на вершину кургана, как ножом срезанную – вместе с «избушкой колдуна», до которой они не добрались. – Я же её там так и оставила!

– Вот пусть и полежит пока, – хмыкнул Дрёма. – Варвара отправит своих соколиков сюда, они всё опишут и заберут заодно. Надо же и им чем-то заняться.

Это было справедливо, на взгляд Альки. Кроме того, возвращаться в место заточения, пусть и недолгого, ей не хотелось, тем более – ковыряться в костях, пытаясь что-то разыскать…

На фоне посветлевшего неба курган выглядел обезглавленным.

Но, как известно, даже обезглавленная нечисть не обязательно умирает – и может отомстить.

Почти всё время, пока они спускались и шли обратно через лес, по просеке, Дрёма говорил по телефону. Сначала с одним своим заместителем, потом с другим, потом с каким-то столичным чиновником, потом с кем-то из высокого сыскного начальства… Удивляло даже не то, что все эти люди не спали даже в такую рань, а то, что они отвечали на звонок быстро и чётко.

– Костяной напал на отделение банка. К сожалению, там были люди, – пояснил Дрёма коротко. – Ну, что ж, теперь мы точно знаем, что его интересует именно золото… И что типовые обережные знаки на ячейке для хранения работают так себе. Но зато у нас есть данные человека, который сдал туда коробку с ценностями. Возможно, это наш «седьмой», пропавший расхититель проклятых кладов.

– Или тот, кому он это золото сбыл.

– Или так, – согласился Дрёма. – По крайней мере, есть с чем работать.

Потом он снова стал названивать, на сей раз в больницу, чтобы разузнать о состоянии жертв – тех, кто выжил. Алька нарочно приотстала – не хотела случайно услышать что-нибудь; крови, ужасов и беспокойства ей на сегодня и так хватило, до сих пор подташнивало слегка и словно бы лихорадило… Немного успокаивал лес. Пусть он нисколько не был похож на родные осинники, но всё равно воздух здесь ощущался по-особенному свежим, чистым. Откуда-то тянуло вкусным печным дымком, – наверное, от деревни. Подлесок был редким, и лес проглядывался далеко-далеко – красные стволы сосен, вкрапления облетевшего уже орешника, бузина, пышный ковёр из желтовато-коричневой хвои, поросшие мхом и лишайником пни… В какой-то момент из-за одного такого пня выглянула любопытная шишига – лицо как чурбачок, нос как поганка, волосы как птичье гнездо, поверх драный платочек повязан.