Книга Где распускается алоцвет, страница 122 – Софья Ролдугина

«Опять блондин», – кольнуло в груди, хотя ни на Светлова, ни тем более на Айти похож парень не был.

Меню напитков оказалось на удивление обширным. Некоторые названия Алька даже и не слышала раньше, поэтому из осторожности заказала безопасный латте на лавандово-ореховом молоке, а к нему взяла две калитки – одну сытную, с сыром и грибами, а другую сладкую, с яблоками и карамелью. Села, конечно, у окна, с видом на затуманенную площадь; люди выныривали из мглы совершенно неожиданно, поднимались по металлическим ступенькам, звякали ветряным колокольчиком над дверью, брали кофе навынос и уходили – куда чаще, чем можно было ожидать от полумёртвого старинного города. На стойке, справа от кофемашины, курилась тоненьким дымком благовонная пирамидка, наполняя воздух запахом смол, мирры и чего-то ментолово-свежего, смутно знакомого… Алька хотела потянуть время, но вкусное всегда ешь быстрее – а калитки были о-го-го, да и кофе тоже. Уходя, она снова подошла к стойке и оставила чаевые в стаканчике с надписью «на учёбу»; хотела тайком, но белобрысый бариста заметил и поблагодарил.

– У вас тут интересное меню, – неловко сделала она комплимент. – И вообще красиво.

– А, да! До меня тут парень работал, он всё это и придумал, – гордо ответил бариста. И добавил немного разочарованно: – Жаль, что уволился, к нему тут такие толпы шастали…

У Альки дыхание перехватило.

– Да? И как его звали? – вырвалось у неё. И тут же она себя мысленно обругала, а вслух исправилась: – Впрочем, какая разница… Тут и сейчас здорово!

Бариста заулыбался.

Как ни странно, музей работал до девяти вечера. Открывался он тоже отнюдь не рано, в полдень, но всё-таки Алька подсознательно ожидала уткнуться в закрытые двери – и страшно изумилась, когда выяснила, что для посещения открыта не только сама экспозиция, но и буфет, раздевалка и даже микроскопический сувенирный магазин. Для проформы пошатавшись по залам, которые ещё в школьную пору исхожены были вдоль и поперёк, она глубоко вдохнула – и направилась добывать историческую справку из самого надёжного источника, какой только есть на этом свете.

Из музейной тётки.

За минувшие десять лет она не изменилась нисколько – пережжённые букли цвета баклажан, богатырское телосложение, однотонное платье защитного цвета, немного напоминающее маскировочный чехол для грузовика, и внимательные карие глаза, спрятанные за толстыми-толстыми стёклами очков. Тётка читала книжку, которую издали из-за аляповатой обложки можно было легко принять за сентиментальный роман. Тем не менее название гласило: «Сравнительный анализ семантических особенностей…» – а дальше шёл совсем мелкий шрифт. Когда Алька приблизилась, тётка с явной неохотой отложила книжку и приняла деловой вид.

– Вам помочь?

– Да, – откликнулась Алька, улыбаясь как можно дружелюбнее. – Понимаете, я тут собираю материал для одной книжки…

– Научная работа? – поправила тётка очки на носу.

Алька хотела кивнуть, но потом вспомнила почему-то Дрёму и выпалила:

– Любовный роман! Но про вот это всё, наше, родное, про старину, – неловко повела она руками и покраснела так отчаянно, что взгляд у тётки смягчился. – Я, вообще-то, из Краснолесья…

– А, краснолесская, значит, – понятливо кивнула тётка. – По-моему, я вас помню даже, с классом приезжали?