Книга Где распускается алоцвет, страница 41 – Софья Ролдугина

«Велька экспериментирует, – загадала Алька, принюхавшись, и улыбнулась. – Баб Яся больше любит простое и домашнее».

И угадала.

Бабушка занималась уборкой – шуршала паровой шваброй по гостиной, ругаясь на путающийся провод. А Велька – в утеплённых джинсах и в байковой клетчатой рубашке по случаю холодов – колдовал у плиты. Рубашка явно была тесновата в плечах, да и в рукавах тоже; баб-Ясин фартук в мелкий василёк и вовсе выглядел на нём детским.

– Алика! – радостно пробасил он, оглянувшись на шум. Очки у него запотели от пара. Подбородок был чисто выбрит; на щеке виднелся порез. – А я тут узнал, что ты поправляешься, и решил, ну, это… – и он, смутившись обвёл руками сковороду и кастрюльку. – В общем, вот! Как в столичном ресторане. Почти.

– А что это? – заинтересованно шагнула к плите Алька. Пахло вкусно, чем-то кисленьким и морским. – Давай, рассказывай, кулинар!

Велька почему-то совсем застеснялся, поправил очки и признался, что на самом деле просто купил из любопытства в магазине замороженные креветки – сразу пять пачек, и мать отправила его к баб Ясе, делиться и меняться на что-то более съедобное.

– А они со скидкой были, – смущённо признался он. – И на них написано – отечественные. Это как?

– Из Северного моря вылавливают? – пожала плечами Алька, усаживаясь за стол. – Или растят в рыбном хозяйстве… Страна-то большая. А вон там, в маленьком сотейнике, что кипит?

– А это я сам придумал! – оживился Велька и снова поправил очки на носу. – Это из сливы, соус такой, кисло-сладкий. И острый!

Алька хихикнула:

– Слива в этом году хорошо уродилась, да?

– Очень, – грустно откликнулся Велька. – У меня уже даже воображение заканчивается.

Баб Яся намахалась паровой шваброй так, что даже при всей своей консервативности оценила «почти ресторанное блюдо» на девять баллов из десяти. Один балл заслуженно сняла за остроту: перца Велька ухнул так щедро, что рот горел. И в рис тоже, так что и то, и то запивать приходилось прохладным травяным чаем. Чай баб Яся заварила с черникой – и с васильком, не поймёшь, то ли для красоты, то ли нечисть отпугивать.

– Алёночек, а ты слышала?

– М-м? Что? Я три дня из комнаты не выходила…

– Сенцову на «Скорой» в больницу увезли.

…ощущение было такое, словно Альку ледяной водой из ведра окатили.

– Когда?

– Да позавчера, – ответила баб Яся, отводя взгляд. – Сердце вроде как прихватило. За мальчишками последить бабка по мужу приезжала, ну да она сама еле ходит, ногу приволакивает… Ну, ну, не бледней, Злата сегодня уже домой вернулась. Видать, ничего серьёзного.

Алька отвела взгляд:

– Погода, может.

– Может, погода, – согласилась баб Яся. – Вон какое безобразие над головой висит, а дождём никак не разродится.

Аппетит куда-то подевался. Алька уныло жевала сливовый пирог и думала, что всё это не к добру; не просто так. Айти ведь снимал комнаты у Сенцовой, и флиртовал с ней… вернее, она с ним, но какая разница-то, с такой смазливой рожей.

«Ну почему он не может быть обычным человеком, – пронеслось тоскливое в голове. – Хотя… Будь он человеком, то на меня бы и не глянул, такой красивый. Кому я нужна?»

От таких мыслей становилось противно.

После трапезы Алька влезла в джинсы, накинула куртку потеплее – бабушкину, поэтому, конечно, чёрную – и убежала, сказав, что хочет прогуляться, не всё же дома сидеть. Сначала правда слонялась по улицам, пиная опавшие листья, а потом, конечно, вырулила к дому Сенцовых. Покрутилась вокруг, стараясь близко не подходить, держаться за кустами шиповника на другой стороне дороги, но ничего особенного не углядела. Мальчишки, судя по звукам, снова пинали мяч у гаража; один раз приехала доставка пиццы, и не понятно было, кто её забрал, а потом ещё прикатил фургон, и стали разгружать мебель. Шкаф для одежды, кресло-качалку… Руководила процессом сама хозяйка, Злата Сенцова. Она выглядела чуть осунувшейся и бледной, явно мёрзла и куталась в большой махровый халат поверх спортивного костюма, судя по размеру, мужской.