Книга Пленница Кощея, страница 2 – Полина Змееяд

Я осторожно опустилась прямо на траву. Ноги уже ныли и даже попытки их размять не слишком помогли. Тогда я положила руки на траву и прислушалась. Над головой шептали листья, между стволами носился легкий ветер, и тишина — не могильная, а лесная, наполненная едва слышными звуками, вовсе не пугала. Вспоминались далекие годы, когда я гуляла меж деревьев и камней, когда училась у старых гусляров и сказителей. Эх, были времена, только в них и жила по-настоящему. Однако что это я в прошлое ударилась? Помирать что ли скоро? Может и скоро, но до тех пор, пока жизнь Милавушки не устрою, не дождешься, мир, буду жить!

Я уже собиралась подняться, когда услышала вдалеке гул. Он нарастал, и вскоре я поняла — приближаются всадники. А с другой стороны трава едва шуршала под звериными лапами. Ой, не к добру это!

— Поднимайся, Милавушка, скорее, — позабыв о немочах, я вскочила с земли и потянула девицу за руку.

Она уперлась и вцепилась другой рукой в корягу.

— Не пойду никуда, сил больше нет! Тут помру! — кричала она.

Я от злости только зубами скрипнула. Всегда ведь покладистая барышня была, что же теперь случилось?

— Вставай, бежать надо! — я еще раз дернула Милаву, но куда там — моих сил едва хватало, чтобы на ногах держаться, не в мои годы девок на горбу таскать. Тьфу ты!

Вдруг за кустами раздался протяжный вой. Мы разом вздрогнули и обернулись. За листьями мелькнули ярко-красные глаза — узкие, как щелочки — и на поляну медленно, даже царственно выступил волк.

Огромная зверюга, в холке мне до плеча, шагала неторопливо. Знала, зараза, что никуда-то мы от нее не денемся. Милава обмерла от испуга и вжалась в трухлявый пенек, а я шарила по складкам юбки, пытаясь найти тайком прихваченное из терема огниво. Да где же оно, неужто выронила?

Волчища меж тем оскалилась, присела и лапы напряглась, будто к прыжку готовилась. Я подалась вперед, загораживая телом Милаву, и расставила руки.

— Беги! — крикнула я, но не услышала за спиной ни единого шороха. Зазря что ли пропаду?

Волчица медлила. Я вгляделась в красные глаза и оскалилась зверюге в ответ. Она ощетинилась, вздыбилась черная шерсть на загривке, а из горла разнесся рык — замогильный какой-то. У меня сердце в пятки рухнуло, но бежать нельзя. Если кинется — то я первой буду, пусть хоть Милава спасется.

— Стой, Марья! — вдруг раздался из-за спины зычный мужской голос.

Волчица тут же выпрямилась и поглядела куда-то мне за спину. Неужто голос человеческий поняла? Марья, значит.

Вслед за волчицей и я обернулась. И испугалась сильнее прежнего. Позади на огромном черном коне сидел Кощей, а за ним два всадника — на таких же вороных лошадях, в кольчугах и шлемах одинаковых. Ни разу я царя Нави, колдуна из Черного леса не видела, но сразу поняла, что он перед нами сейчас. Бледный, как мертвяк, черные волосы в длинную косу собраны и перехвачены обручем серебряным, скулы острые, губы тонкие поджал недовольно и разглядывает нас. В раскосых глазах зеленый огонь плещется.

На меня колдун лишь мельком глянул, а Милаву изучил внимательно. Еще бы — есть, на что взглянуть. Девица молодая, румяная. Была до вчерашнего дня. Глаза огромные синие, фигурка ладная и губы как роза алая.

— Девушку заберите, а… ее, — колдун кивнул в мою сторону, скривившись, — проводите к границе леса.